Слушаю Джоша Гробана. (Господи, до чего надоело чихать. Мешает, понимаешь, наслаждаться…). Так вот. Год назад начала его слушать. Интересно вспоминать. Конечно фразы «ах! какая я была тогда глупая!» больше подходят ученице девятого класса, которая перечитывает в дневнике за прошлый год как она была влюблена в Мишку из параллельного класса. Но прям так и тянет сказать… Скажем по-другому, что ли…
Как по-разному можно слушать музыку! Это раз. И два – раньше, если я прослушала мелодию при каких-то запоминающихся обстоятельствах, эти обстоятельства накрепко «прилипали» у меня к этой мелодии, и если я хотела забыть «обстоятельства», мне было противопоказано слушать ее – попрет негатив. А ныноче-то не то, что давеча! В смысле, слушаю и ничего! (Может склероз? Или маразм? Или… тьфу-тьфу-тьфу… сердечная черствость?)
А уж я о прошлом годе-то как слушала Гробана, как слушала! И чего делала при этом!... Такое не забудешь. (Может все же склероз?)
Начала я вот недавно так про Гробана думать в контексте моей памяти и почитивая «Казус Кукоцкого» и додумалась до интересного кой-чего. Надо правда тут немного сказать о свойствах моей памяти.
Нет, так в общем с ней все в порядке: уходя из дому, я не забываю в него вернуться и имя свое я не только по визитке вспоминаю. С этим пока все в норме. Но уже лет десять назад я поняла за собой такую особенность.
Тот период времени, который мне чем-то неприятен – или встретила кого-то, кто мне не понравился, или сама себе была противна – исчезает из моей памяти. Почти абсолютно. Пример – чтоб не быть голословной. В классе пятом отправили меня в пионерский лагерь. Обычно я ездила в «Рекорд», куда ездили отдыхать половина моих одноклассников, где я чувствовала себя как дома, и все было родное и знакомое. А тут отправили меня в другой, незнакомый лагерь. Друзей не нашла, все время болел живот, мальчишки попались совершенно какие-то безжалостные к моим веснушкам… В общем, лет через 10 гляжу это я на фотографию – я в пионерлагаре – и не могу понять, как я попала в компанию к совершенно незнакомым людям! Никого не помню, как фотографировали – не помню. Хотя рядом лежит фотография из «Рекорда» двумя годами «моложе» – все помню, даже как фотограф выглядел.
И вот так и пошло по жизни: не нравится – из памяти долой.
Все бы ничего, да вот недавно поняла, что… не помню полдетства. Стало страшно. Очень. Ведь чем дальше, тем меньше я буду помнить. И никто мне не поможет восстановить эти «белые пятна». На самом ведь деле я не могла все напрочь забыть. Просто будто листочком прикрыла – «сюда не смотреть!».
Начала я понемногу под эти «листочки» заглядывать. И кажется мне, что эти дни, недели и месяцы, обвиненные когда-то мною в причинении мне жутких мучений и томящиеся в пыльном глухом углу, могут быть амнистированы. За давностью лет тяжесть преступлений почти сошла на нет. То есть совсем сошла. Почти у всех.
Всех на свободу сразу конечно нельзя. А то наступит разгул анархии. Надо тех, что постарше и сидят подольше выпускать. А то помрут в узилище. И кто тогда вспомнит, о чем они были эти несчастные?
Блин, чихать по пять раз – это финиш. Закончила чихать – мысли порастеряла. Чего хотела сказать? Не помню… (Нет, все же маразм…)
А! Вспомнила! Захотелось перечитать трилогию про Драко Кассандры Клер. (Маразм, маразм!) И какая же ж жалость, что нет книжки такой и нельзя, уткнувшись носом опухшим в одеяло, почитать, чихая в промежутах!