- Hang on a minute! You are not swapping the family car for a bloody horse.
- Of course we're not swapping it. That would be mad. ... We're going to play two-up.
- Of course we're not swapping it. That would be mad. ... We're going to play two-up.
Вообще, знаешь ли, Томас, надо быть основательно без башни, чтобы поставить машину (довольно крутую по тем временам, с маркой разберусь попозже, но скорее всего местный "Austin") против лошади в таком ненадежном деле, как "бросить монетку". Конечно, мы потом догадаемся, что это была такая хитроумная многоходовка "приехать к Ли - поссориться с Ли - порезать Ли - далее спойлерыполучить "черную метку" от Ли - "задружить" с Кимбером против Ли - породниться с Ли - "задружить" с Ли против Кимбера", но поначалу вся затея нам, как и Артуру, кажется полным бредом. Хотя конь красавец был, да.
Нет, про лошадей тоже потом. Сейчас про монетки.Сейчас про монетки.
Итак. Two-up. Ту-ап. Нет русского соответствия, либо я не нашла. Буквально, "две кверху". В названии вся суть. То бишь, проще некуда - две монетки подбрасываются кверху так, чтобы в воздухе они перевернулись, а потом шлепнулись на землю. Далее играющие смотрят, какими сторонами кверху лежат монетки. Все. Естественно, предварительно делаются ставки на разные комбинации.
Теперь с подробностями. Во-первых, считается, что игра эта вовсе не английская, а австралийская. Хотя если посмотрим в корень, кто есть первые австралийцы? Правильно, покинувшие родной остров британские подданные — каторжники, неудачники в поисках легких денег и авантюристы в поисках приключений. И в Британии в 18-м веке ту-ап была очень популярной игрой в определенных кругах - среди, так скажем, очень небогатых англичан и ирландцев.
Оригинальные правила предусматривали наличие "водящего" или спиннера (от англ. spinner). Он подкидывал в воздух обе монетки, а игроки делали ставки как они упадут: обе "орлом" (heads), обе "решкой" (tails), или одна "орлом", другая "решкой" (odds - что в принципе в этом контексте можно перевести как "туда-сюда"). Традиционно в эту игру в Австралии и Новой Зеландии играют в День АНЗАК (англ. Anzac Day) - национальный праздник Австралии и Новой Зеландии, что-то вроде Дня Защитника Отечества. Изначально это был день памяти австралийцев и новозеландцев, погибших в Первой мировой войне. Начали отмечать его с 1916 года. Вообще, азартные игры законом были тогда запрещены (сейчас немного проще, есть специально отведенные места вроде казино), но из уважения к солдатам, участникам Первой мировой, в этот день полиция закрывала глаза на это дело.
К слову, азартные игры во время войны запрещены строжайшим образом, но в Первую мировую офицеры понимали, что упадок духа у солдат — штука пострашнее гаубиц, мин и газов противника, и поэтому ту-ап (вместе с прочими играми) была дозволена.
Австралийские солдаты, играющие в ту-ап на фронтовых позициях у Ипра, 23 декабря 1917
(фото из архивов Австралийского Военного Музея)
Традиционно брали монетки достоинством в один пенни, поскольку их вес, размер и поверхность идеально подходили для игры. Вес и размер были идеальны для стабильного вращения монетки в воздухе. Монетки достоинством побольше считались слишком маленькими и легкими, в полете они вели себя на так хорошо, как один пенни. Кроме того, у пенни образца до 1939 года на одной стороне было изображение монарха, а на другой - только надписи, поэтому рассмотреть результат игры можно было легко и быстро.
И для совсем уж любопытных, терпеливых и таких же чокнутых как я под катом отрывок про ту-ап из книги Катарины Причард "Девяностые годы".
читать дальшеБыстро проходили дни, полные золотого солнечного блеска и такой изумительной небесной синевы, что Салли она казалась прекраснее всего на свете, — приближалось лето.
После дождей или во время холодов окраска земли и неба радовала глаз разнообразием и сочностью. Дороги и взрытые склоны хребта были рыжевато-красные, трава по обочинам и между кустов отливала изумрудом. На горизонте высилась сапфировая вершина Маунт-Берджесса, кругом расстилалось море зарослей, сизо-серое, как голубиное крыло, почти фиолетовое в туманные вечера и в лучах багряного заката.
Все эти краски, казалось, исходили от несметного множества диких цветов. Желтые, алые, пурпуровые и голубые, они то висели кистями в колючих зарослях, то гордо поднимали свои головки над низкорослым кустарником; белоснежные бессмертники и алые ноготки шелковистым ковром расстилались на много миль по ту сторону озера. Но под жарким дыханием лета все поблекло, цветы и травы исчезли, озеро пересохло. Тона неба и земли стали тусклыми, все затянулось унылой пеленой пыли и зноя. Только закаты по-прежнему полыхали над темно-лиловой землей, озаряя небо золотисто-розовым сиянием, да ночами луна заливала серебряным блеском оголенную почву вокруг лагеря старателей.
Салли подолгу сидела, любуясь закатом и лунным сияньем, и их таинственная красота успокаивала ее и утешала в те долгие вечера, когда Моррис уходил играть в ту-ап. Ей видны были игроки, толпившиеся вокруг костра Фриско, и она слышала шум и громкие крики.
— Я поставил!
— Держу на фунт стерлингов!
— Ну валяй!
— Сюда, сюда, мои красавицы!
— Так и есть — орел!
— Опять орел!
— Ставлю доллар!
— Десять шиллингов!
— Фунт стерлингов!
— Пошли!
— Давай, Янки!
— Porca Madonna!
— Решка будет!
— Ах, черт!
Восклицания, крики, невнятное бормотание доносились к ней в ночной тишине, сливаясь в однообразный гул.
Салли так часто видела и слышала, как играют в ту-ап в Южном Кресте и в Кулгарди, что понимала значение каждого возгласа. Эта игра до такой степени вошла в жизнь приисков, что многие споры разрешались таким способом: «А ну, подбросим, — говорили старатели, выясняя, чья очередь платить за вино или идти к опреснителю за водой.
По воскресеньям они целый день стояли или сидели на корточках в пыли, под палящими лучами солнца, жадно следя за тем, как два пенни кувыркаются в воздухе. Пожилые бородатые старатели, могучие рудокопы, приезжие шулеры, зеленые юнцы — все с диким азартом ждали — какой стороной упадут наземь эти монетки. Вечером играть не полагалось — из-за неверного света слишком часто возникали споры. Но когда добыча золота шла вяло и время тянулось медленно, люди, доверявшие друг другу, затевали игру и в потемках нередко засиживались за полночь на песчаной площадке, освещенной тусклым керосиновым фонарем.
И нельзя винить людей, чья жизнь так сурова и безрадостна, за то, что они ищут хоть какого-нибудь развлечения, говорила себе Салли; а игра давала им краткие минуты забвения в той тяжелой борьбе за существование, которую они вели. Салли удивлялась, как могут взрослые люди так увлекаться детской забавой, но Моррис объяснил ей, в чем тут дело.
Ту-ап[7] была азартная игра и притом игра честная, честнее всех других азартных игр. Она давала и бедному человеку шансы на выигрыш. В этом и состоял соблазн. Моррис признавался, что нередко терял до пятидесяти фунтов, а выигрывал иногда и больше. Янки Ботерол, когда ему везло, делал большие ставки. Салли слышала, что во время этой игры из рук в руки переходило до ста фунтов и многие разорялись дотла. Но это была не беда. Старатель всегда мог занять денег на ставку, а лавочник давал провизию в долг.
Если игра велась по всем правилам и за банк отвечал человек денежный и надежный, то ставки достигали очень больших сумм; но с чужими большинство старателей играло крайне осторожно. Некоторые из них уже пострадали от шулеров, которые обманывали их, пуская в дело монеты, одинаковые с обеих сторон. Когда открывались проделки какого-нибудь жулика, с ним обходились довольно свирепо. В Курналпи одного из них чуть не избили до смерти, однако это не мешало другим при случае проявлять ловкость рук.
Любой человек мог выйти на середину круга и заявить о своем желании подбросить монеты. Их клали обычно на «лопатку» — узкую деревянную дощечку, чтобы каждый мог проверить, не одинаковые ли они с обеих сторон. Пари начинали заключать с той минуты, когда игрок вручал свою ставку крупье или клал ее наземь у его ног — это могло быть пять шиллингов, десять или фунт стерлингов, и ставил он на «орла». Крупье объявлял условия пари.
Игроки, державшие пари на «решку», клали свои ставки наземь перед собой. Те, кто играл на «орла», кидали деньги на середину круга. Остальные «примазывались» на меньшие суммы — шесть пенсов или шиллинг. Если монеты падали на разные стороны — «один и один», игрок имел право еще раз подбросить. При двух «решках» он терял ставку и выходил из круга; при двух «орлах» он мог остаться и удвоить ставку, снова подбросить те же монеты или же менять их. После того как игрок ставил три раза на «орла», он должен был уплатить пять шиллингов крупье. Если он выигрывал много денег, он тут же раздавал фунт или два взаймы и бросал десять шиллингов тому, кто подбирал монеты.
Иногда удачливый игрок, поставив сначала на «орла» и выиграв, ставил потом «против себя» и тоже выигрывал. Это называлось «обмануть счастье». Но такие трюки разрешались только один или два раза в течение вечера. Крупье мог также отвести игрока на том основании, что тот пустил монеты волчком или коснулся пальцами дощечки. Иногда монеты пускали «бабочкой» — этот прием был разрешен, но лишь когда игра происходила на песчаной площадке, и не допускался, когда кругом были камни и монетка могла подпрыгнуть и вызвать споры.