"Неизбежность-3. Майкл". Часть 2. «Танго в Париже» (5)

[GingerLelia]

Название: "Неизбежность-3. Майкл". Часть 2. «Танго в Париже»
Фандом: Sherlock BBC
Автор: GingerLelia
Гаммы:  Kiev_Gerika и  Sellaginella. ДЕВОЧКИ!!!! Без вас ничего бы не было!!!
Персонажи: Майкл Холмс, Грегор Вукович
Рейтинг: PG-13
Предупреждение: AU. Еще раз, и капсом, чтобы не было претензий по ходу чтения – АЛЬТЕРНАТИВНАЯ ВСЕЛЕННАЯ. Автор рекомендует прочитать первые части (Вот тут, тут и тут). Обращаюсь особенно к тем, кто их не читал, – здесь все по-другому. В этом мире Шерлок – Его Светлость барон Холмс, его старший брат – Майкрофт, потеряв титул, сменил имя и стал просто Майклом Холмсом. И этот Холмс-старший не похож на канонического или на образ, созданный БиБиСи. Но в этой АU есть свой Грег. И они не могли не встретиться…
ДИСКЛЕЙМЕР: в основе всех фантазий автора – книги Конан Дойля и сериал Sherlock BBC. На героев сэра АКД и сериала Sherlock автор никоим образом не претендует.
Жанр: action, case fic

* * *

Майкл

Вторник, 14 февраля 1995 года

Пейджер противно прожужжал и поерзал по столу. Майкл, не глядя, нашарил его и поднес к глазам.

«Явиться немедленно. Д.Д.»

Что еще за ерунда? Майкл глянул на часы. Стрелки показывали без десяти восемь. И в такую рань Дженнингс ждет его в посольстве? Однако вчерашний день начинает приносить свои плоды…

Стараясь не потревожить крепко спящую Кейтлин, он выбрался из кровати, быстро собрался и, тихо притворив на собой дверь, вышел из квартиры. По свободным пока дорогам добраться до Фобур Сент-Оноре удалось за двадцать минут. Шагая к посольству, он зябко ежился и прятал лицо в воротник – утро выдалось ветреное и промозглое.

Здание посольства встретило его полутемным холлом и пустыми коридорами. Сонный охранник кивнул ему, не отрываясь от телевизора, где шел выпуск новостей. Никого не встретив по пути, Майкл быстро поднялся на второй этаж.

Шеф как и вчера сидел за столом. Правда сейчас перед ним не было бумаг, стол был совершенно пуст. Только в самой середине стоял телефон. Дженнингс кивнул Майклу на кресло.

– Как спалось, лейтенант? – потерев переносицу, спросил он, когда Майкл уселся.

– Спасибо, сэр, неплохо, – сдержанно ответил Холмс, пытаясь понять, к чему такое начало.

– А я вот что-то совсем не сплю в последние дни… – Дженнингс поморщился. – Совсем. А знаете почему, лейтенант?.. Меня мучает один вопрос.

Он поднял на Майкла тяжелый взгляд.

– Отчего ты не сдох в Тунисе? Ведь все шло замечательно. Ну, скажи мне, ради бога, какого хрена ты свалился на мою голову?

Майкл подобрался в кресле, но ничего не ответил.

– Ведь тебя должны были повесить. А, лейтенант? Ну, а потом? Десять раз мог помереть, не от дизентерии, так от заточки. Или удавился бы с тоски после приговора. Не-е-ет! Он сбежал. Из той тюрьмы уже пятьдесят лет никто не сбегал. Как ты умудрился, хренов Монте-Кристо? И, главное дело, через два дня он уже приперся в Париж. С иголочки весь. Надо было мне тебя еще тогда… Ну, если бы я знал, что ты такой шустрый…

Дженнингс откинулся на спинку стула и устало прикрыл глаза.

– Ты как песчинка в точном механизме. Все мне испортил, паршивец.

Холмс с прямой спиной и каменным лицом ждал продолжения.

– Ладно, – вздохнул Дженнингс. – К делу. Где меч?

– Что, простите? – удивленно приподнял бровь Майкл.

– Меч, меч! Не корчи из себя придурка, хватит уже. Видишь, я уже не притворяюсь старым тупицей. Я знаю, что этот змей из MI-5 тебя прибрал. Как вы там вышли на ювелира и покупателя, я понятия не имею. Но вот то, что и к кузнецу, и к Оди послали тебя, говорит о том, что ты прекрасно должен знать, где сейчас меч.

– Ну, хорошо, – кивнул Майкл. – Допустим, я работаю на MI-5. Но с чего вы решили, что меч уже у меня?

– С того. Зачем тебе вчера вдруг приспичило нанять бронированный автомобиль с тонированными стеклами? Мы с тебя весь день глаз не спускали. У ювелира ты провел около двух часов. Вышел оттуда со счастливой рожей и с футляром в руках. Очевидно, этот тугодум все-таки согласился продать тебе вторую копию. К Оди ты поехал на том же автомобиле. Но вот после того, как завез девчонку в гостиницу, машину ты вернул в охранную фирму. Выходит, она тебе уже была не нужна. Получается, на отрезке с семи до десяти вечера ты куда-то припрятал оригинал меча.

– Почему вы так уверены, что он у меня вообще был, оригинал?

– Был. – Уверенно кивнул Дженнингс. – Ты поехал к Оди с копией. Мой человек видел, как ты положил ее в салон. Хочешь сказать, что ты уговорил Оди купить еще один Меч Государства? Для комплекта? Мне вот думается, что ты ему что-то наплел, и он отдал тебе свой меч в обмен на копию. Врать ты, как я понял, горазд. У Оди ты меч оставить не мог. Значит, как- то умудрился выехать незамеченным с территории особняка, спрятать меч и вернуться. Может Оди сам тебе и помог… Все! Хватит!

Дженнингс хлопнул ладонью по столу.

– Хватит мне голову морочить. Где клинок?

Майкл молча смотрел на своего шефа и думал, что ситуация в данном случае складывается не в пользу Дженнингса. Меч в безопасном месте, пригрозить ему нечем.

И тут зазвонил телефон.

Дженнингс взял трубку. Минуту он слушал говорившего, затем бросил:

– Хорошо. Жди.

Отняв трубку от уха, он так посмотрел на Майкла, что у того мелькнуло нехорошее предчувствие.

– Ты конечно уже успел подумать, что прижать мне тебя нечем. Глупый мальчишка, неужели ты думал, что я, проработавший в разведке дольше, чем ты живешь, не найду твое слабое место? А ты нам еще и помог – примчался по первому моему зову и оставил свою шотландскую подружку одну. Так что… Сам понимаешь, девчонку мы забираем.

Майкл в беспомощной ярости стиснул зубы.

– А может, ты не веришь, что она в наших руках? – Дженнингс снова поднес трубку к уху. – Что там на ней надето?.. Ясно. Ну, что, очаровательная мисс гений предпочитает спать во фланелевой пижамке в черно-красную клетку. Достаточно убедительно? Значит, сделаем так. Этот день ты потратишь на то, чтобы стряхнуть с хвоста MI-5. Ходят там за тобой двое. К девяти часам вечера я буду ждать вас – тебя и меч – на мосту у площади Европы. Оружия с собой не брать, глупостей не придумывать. Приведешь хвост – девке конец. Мне плевать, что она – будущее науки и достояние Министерства обороны. Все, можешь идти…

Майкл медленно шел к двери, когда в спину донеслось:

– И еще имей в виду, мистер Майкрофт Холмс, с недавнего времени я знаю, по какой дороге твоя мать возвращается из Банбери в поместье. И Его Светлость с таким редким именем тоже может пострадать… Скажем, от автомобильной аварии по пути домой из Эксетера. Ясно? Теперь пошел вон.

* * *

Время вело себя непонятно. То делало огромные скачки, то тянулось как резиновое. Сначала он в мгновение ока, как ему показалось, очутился у себя на улице Ферма в опустевшей квартире. На неубранной постели лежала брошенная пижама, в коридоре все еще стоял пакет с шампанским и конфетами, и неуловимо пахло духами Кей. Следов борьбы Майкл не заметил. Сначала это его удивило. Ему казалось, Кей должна была сопротивляться как дикая кошка. Но потом он сообразил, что им надо было всего лишь сказать, что если она будет себя плохо вести, пострадает он, Майкл. Это, наверное, ее в раз усмирило…

Потом время снова сделало скачок, и Майкл обнаружил себя в каком-то кафе в Сен-Фаржо. Впрочем, он отлично помнил, как оторвался от слежки. Обнаружить двух бравых парней, «эльфов» мистера Смита, ему удалось быстро. Стоило только немного попетлять по пустынным улицам. Он мог бы это сделать и раньше, но до сего момента слежка ему не мешала. Некоторым образом она была гарантом безопасности, как утверждал Смит. А чтобы оторваться от «хвоста», он использовал проверенный трюк. Спустившись в метро, сделал пару пересадок, чтобы совсем сбить с толку следивших, а потом, сев в очередной поезд, выскочил на перрон в самый последний момент. Мимо него за стеклом вагона проплыли раздраженные лица обоих парней. На всякий случай он еще полчаса провел в подземке, меняя поезда. Но вся эта суета промелькнула для него так быстро, что опомнился он только в этом кафе.

Ему надо подумать. Надо успокоиться и проанализировать ситуацию. Но он никак не мог сосредоточиться. Мешало то, что ему не удавалось выкинуть из головы слова Дженнингса, сказанные напоследок. Следующий час тянулся целую вечность. Это был словно кошмар наяву. Из самых глубин его памяти выползло мерзкое чудовище – страх за маму. Оно парализовало волю, не давало собраться с мыслями. Закрывая глаза, он видел одно и то же – широко распахнутые от ужаса мамины глаза и огромные чужие пальцы на ее горле…

Его затошнило. Захотелось вскочить, перевернуть стол, расшвырять все кругом... Быстро расплатившись, он вышел из кафе, проверил, нет ли слежки, и зашагал по улице куда глаза глядят, пряча лицо в воротник пальто.

Через несколько часов он уже сидел в небольшой кофейне в квартале Эпинет. Рядом на стуле лежал ярко синий пуховик, на который была небрежно брошена кепка-бейсболка и белый вязаный шарф. По крайней мере внешне Майкл теперь мало напоминал того денди, что так раздражал Дженнингса. Может это поможет сбить с толку его преследователей, если те каким-то образом снова выйдут на него, но пока это просто дало ему возможность успокоиться. Навыки, появившиеся за пять лет службы, пришли на помощь. Словно он опять работал под прикрытием. Только сегодня он работал на себя. Его задачей стало не быть Майкрофтом Холмсом, испуганным до дрожи за свою семью и Кей. И вот теперь за столиком у самого окна сидел эдакий жизнерадостный американский турист, сосредоточенно рассматривавший карту Парижа. Он ослепительно улыбался официантке, флиртовал с симпатичной девушкой за соседним столиком. Словом делал все то, что не в состоянии был бы делать сейчас Майкрофт. Рядом с ним, аккуратно прислоненный к столу, стоял черный гитарный чехол.

Ничего! Еще не ясно, чья возьмет. По крайней мере, один козырь в рукаве у него припрятан. И самое главное, об этом не знают ни Дженнингс, ни Смит.

Кстати о Смите. На автоответчике в своей квартире Майкл нашел сообщение. Смит уведомил, что он очень надеется на то, что визит к Оди был плодотворным, но к сожалению встретиться с Майклом пока нет возможности, поскольку дела государственной важности заставили его покинуть Париж еще вечером в воскресенье.

Еще вчера Майкл принял бы все за чистую монету. Но теперь… Сегодня он взял с себя уговор – не верить никому. Так надежнее. Если Смит сможет прийти к нему на помощь – будет замечательно. Если нет…

Да, когда Майкл в последний раз разговаривал со Смитом и докладывал о том, как прошел ужин в «Серебряной Башне», они договорились, что на ближайшие дни Майклу предоставят свободу действий. Но все же крайне маловероятно, что Смит уехал из Парижа, даже не узнав, как закончилась встреча Майкла и Оди. А ведь его агенты, следившие за Холмсом, наверняка доложили о визите к кузнецу и о бронированном автомобиле. Не дурнее же они людей Дженнингса. Значит, примем как версию, что Смит тоже в городе, просто по каким-то пока не известным соображениям хочет, чтобы Майкл остался с мечом один на один. С мечом и Дженнингсом.

А люди Дженнингса… Майкл был более чем уверен, что их, скажем так, немного. Точнее, один. Мой человек. Так, кажется, называл его Дженнингс? И по телефону из квартиры Майкла с ним говорил кто-то один. Дженнингс сказал «Жди». Не «ждите», а именно «жди».

Ну что ж, напарник, рано или поздно мы бы все равно встретились. Может, сегодня представится возможность поквитаться за Десмонда Макдауэлла?

Но прежде всего, надо разобраться с расстановкой сил. Оставим в покое многострадальный меч и посмотрим шире. Точнее, выше. Через пару месяцев в Британии состоятся выборы в Парламент. На победу претендуют два человека – действующий премьер и теневой канцлер казначейства Эдмунд Палмер. Пройдет премьер – победят консерваторы. Палмер – лейбористы. Ставка велика – полная смена правительства. Насколько Майкл может судить из газет и новостей, Палмер – серьезный противник. Этот валлиец – политик со стажем, и в официальной оппозиции он весит даже поболее, чем ее лидер, Мартин Коулз. Спрашивается, кому на руку будет свалить такого соперника? Его оппоненту на выборах. Получается, что тем высокопоставленным лицом, что инициировало аферу с похищением меча, вполне может оказаться сам премьер?

Майкл задумчиво смотрел в окно. Людям, спешащим по делам по парижским улицам, было все равно – кто за кого в этой мутной истории. Заказав еще кофе, он вернулся к размышлениям.

Если, выражаясь языком математики, упростить это выражение, получим следующее. На одной стороне – Эдмунд Палмер, на другой – премьер (или кто-то, действующий в его интересах). Смит в команде Палмера, Дженнингс играет против. Меч в данном случае – всего лишь средство. Задача Дженнингса – не дать Палмеру победить на выборах, устроив публичный скандал с раскрытым похищением. Смит старается этому помешать. Вроде бы все ясно.

Но не логичнее ли было предположить, что Смит, человек из государственной безопасности, будет печься об интересах действующего главы правительства, а не потенциального? Может Смит что-то знает о предстоящих выборах, чего не знает никто? Ну, это уже совсем политика, а в ней Майкл не силен. Но Смит никак не представлялся ему сторонником лейбористов. Выглядит он как консерватор до мозга костей.

До сегодняшнего дня Майкл был уверен, что он и Смит в одной команде. Ибо ничто не свидетельствовало об обратном. Но ведь Майкл может просто не знать всей правды. Наверняка, он не знает всей правды. Точно не знает.

Значит надо действовать в расчете только на себя. Хотя надежда, хоть и слабая, на то, что помощь придет, все же была. Ведь свой «бриллиант», Кейтлин Керр, мистер Смит охранял куда тщательнее, чем Майкла. Может его ребята смогли проследить, куда увезли Кей?

Кей, малышка… Как же он ругал себя, за то, что оставил ее одну! Ему вспомнился их спор про судьбу и совпадения. Получается, что если бы он не упомянул в разговоре свой адрес и число Пи, Кей бы не приехала… Вот тебе и судьба.

И еще он начал думать, что не бывает совпадений, которые бы ничего не значили. Все события, пусть они даже кажутся незначительными, ведут к чему-то очень важному. К примеру, если бы полтора года назад поручение, данное ему, было связано с криминальной полицией не Шибеника, а другого крупного города бывшей Югославии, он бы не встретил Грегора.

И в том, что площадь Европы, место встречи, выбранное Дженнингсом, находится в непосредственной близости от вокзала Сен-Лазар, где в одной из нескольких тысяч ячеек в камере хранения лежал сейчас оригинал меча, Майкл тоже видел не совпадение, а нечто большее.

Нет ничего случайного. Ни одно произнесенное слово не исчезает бесследно.
«Дэмьен Дженнингс каким-то образом узнал, как меня зовут на самом деле и, угрожая моим близким, вынудил похитить меч» – так он сказал Оди.

Именно это сейчас и происходит.

Comments

[GingerLelia]

Продолжение 1

* * *

День всех влюбленных в самом романтическом городе Европы подходил к концу. На Париж спустился вечер, правда, немного хмурый для такого легкомысленного праздника. Снова подул промозглый ветер, с неба поочередно падали колючие снежинки и крохотные капли дождя.

Майкл вышел из метро на улице Мадрид и немного постоял, глубоко вдыхая холодный воздух. Последний час он снова потратил на то, чтобы убедиться, что слежки за ним нет. Он немного нервничал от того, что плана как такового у него не было. Было одно обстоятельство, которое могло обернуться как в его пользу (а значит и в пользу Кей), так и против. Но на мандраж времени не оставалось, часы на станции метро «Площадь Европы» показывали без десяти девять. Он поправил лямку на плече и направился к месту встречи.

Эта удивительная площадь, представляющая на самом деле точку пересечения шести улиц, была мало известна туристам. На этом маленьком круглом участке земли с клумбой посередине встречались Лондон, Вена, Мадрид, Константинополь, Санкт-Петербург и Льеж. Именно так назывались улицы, сходящиеся на площади. А между лучами, образованными улицами Лондон и Вена, лежал огромный, шумный, никогда не спящий монстр – вокзал Сен-Лазар. И площадь, на которую сейчас шел Майкл, пролегала прямо поверх его путей, которые как нити, схваченные чьей-то рукой, сходились в пучок под мостом Европа, а после него снова расползались в разные стороны.

Машин на мосту было мало, может, погода всех распугала, а может, время было уже позднее, и многие отмечали День влюбленных со своими влюбленными. Без двух минут девять Майкл подошел к назначенному месту. Дженнингса он увидел издалека. В длинном коричневом пальто он стоял у ограждения моста и смотрел вниз на железнодорожные пути, по которым как раз проходил длинный состав, огласивший окрестности гудком.

Не оборачиваясь, Дженнингс произнес:

– Как же меня раздражает эта твоя гребаная пунктуальность, лейтенант. – Он повернулся, запахнув воротник. – Но в данный момент она вполне уместна.

Он окинул Майкла взглядом.

– Меч? – спросил он, кивнув на гитарный чехол за спиной у Холмса. – Или ты мне сыграешь печальную шотландскую балладу?

– Меч, – коротко ответил Майкл, оглядываясь по сторонам. – Где мисс Керр?

– Будет тебе мисс Керр, не дергайся… Слушай, а про то, что ты гей, ты мне тоже наврал? Если так, то на кой черт? А если нет, то что ты там с девчонкой ночью делал? Спал что ли?

Голос у Дженнингса был хриплый и усталый. Даже сарказм у него выходил какой-то вялый.

– Где девушка? – спокойно повторил вопрос Майкл, засунув руки в большие боковые карманы пуховика.

– Сначала я должен увидеть меч, – отрезал Дженнингс.

– Нет, сначала я должен удостовериться, что с Кей все в порядке.

Дженнингс вздохнул, подумал пару секунд и, кивнув куда-то позади Майкла, спросил:

– Видишь там черный автомобиль? Около рекламной тумбы? Девчонка там.

– Пусть выйдет и встанет так, чтобы я видел, что она жива и здорова, – потребовал, оглянувшись на автомобиль, Холмс.

– А прибавку к жалованию тебе не надо, часом? – как-то беззлобно ощерился Дженнингс и подал знак рукой.

Стоящий метрах в пятидесяти от них автомобиль послушно мигнул фарами, затем открылась передняя дверь, и Майкл увидел, как показалась Кей, в пальто и своей смешной шапке с помпоном. У нее было испуганное лицо, а на руки был наброшен ее полосатый шарф. Очевидно, он скрывал наручники. Кей тут же кто-то дернул за рукав, и она снова скрылась в салоне.

Дженнингс перевел взгляд на Майкла.

– Ну? Доволен? Показывай.

– Хорошо, – кивнул Майкл, отходя назад на несколько шагов. – Стойте там и не приближайтесь.

– Стою, стою. Не приближаюсь, – буркнул Дженнингс.

Майкл снял футляр с плеча, опустил его на тротуар прямо у ограждения моста и открыл замки. Откинув крышку так, чтобы с дороги не было видно содержимое чехла, он сдвинул в сторону слой мятых газет и продемонстрировал Дженнингсу красные бархатные ножны и позолоченную рукоять.

– Ну вот и славно, – кивнул его шеф. – А теперь медленно встань и отойди от футляра.

– Нет. – Майкл захлопнул крышку и щелкнул замком. – Сначала отпустите девушку.

– Так… Дженнингс потер замерзшее лицо, на мосту ветер дул с особым остервенением. – Что-то мне подсказывает, что сейчас наш конструктивный диалог зайдет в тупик. Я буду говорить «отдай меч», ты будешь талдычить «отпустите девушку». И что будем делать, а? Лейтенант?

– Отпустим девушку, – оскалившись в злой улыбке, ответил Майкл.

– Тьфу ты, прости господи! Да не нужна мне твоя девка. Заберешь потом, целую невредимую. А вот если будешь упираться, то стоит мне еще раз махнуть рукой и там в машине она вдруг перестанет быть «целой и невредимой». Живой не перестанет быть, а вот целой…

Как же заездили эту ситуацию в мировой истории, с отчаянием думал Майкл. Сколько раз за время существования цивилизаций проходил этот торг! И никто не нашел рецепт, как гарантированно выйти из него без потерь. Каждый раз ты решаешь для себя, что тебе дороже – то или это.

Стиснув зубы и держа руки в карманах, он медленно сделал пару шагов назад.

[GingerLelia]

Продолжение 2

– Вот и умничка. Стой там и не вздумай дергаться. – Дженнингс откинул крышку футляра и, сунув руку в ворох бумаги, которой Майкл набил чехол, чтобы не болтался меч, вытащил клинок наружу. Позолота матово сверкнула в свете фонарей.

Майкл с волнением наблюдал, как Дженнингс пожирает глазами меч. На его лице появилось какое-то странное выражение… злого торжествования. Странно, но Майкл был готов увидеть там алчность или что-то подобное. Ведь Дэмьен Дженнингс пошел на все это ради денег. Или…

– Бьюсь об заклад, пацан, ты так ни черта и не понял в этой истории! – Дженнингс злорадно засмеялся. – Ни черта ты не понял.

– Ну почему же ни черта, – возразил Майкл. – Хватило же у меня мозгов, чтобы понять, что в этом деле вы действуете почти в одиночку. Вам помогает только один человек. Это он прислал вам вчера открытку с видом Эйфелевой башни и номером телефона, давая понять, что вернулся в город. Это он побывал в Англии и разузнал все о моей семье. Он следил за мной, был сегодня у меня на квартире и похитил Кей. И это он донес на меня в Тунисе, и он же украл меч из лаборатории «Гаррард» переодевшись сначала служащим спецохраны, а потом работником лаборатории. Энтони Хит. Мой бывший напарник, ваша правая рука. Это он сейчас сидит в машине с Кей?

– Вот это да! – Дженнингс восхищенно всплеснул руками и по-бабьи сложил их на животе, не выпуская при этом меч. Его, казалось, не заботило, как странно он при этом выглядел. – Ну все прозрел! Все разгадал!... А хотя, стоп! Не все. Сейчас Энтони не сидит в машине. Уже не сидит.

– Не дергайся, напарник, – услышал Майкл за спиной хриплый голос и через пуховик почувствовал, как ему в позвоночник уперся ствол.

– Энтони, – спокойно поприветствовал Майкл.

– Майкл, – так же невозмутимо ответил Хит. – Как тебе Тунис?

– Жарковато, решил оттуда свалить. У меня, знаешь, нежная кожа, а в Тунисе такое жестокое солнце.

– Ну, это бывает! – кивнул в ответ на это Дженнингс. – Сам терпеть не могу пляжи. Но… вернемся к прозе жизни. Как я тебе уже говорил, лейтенант, ты для меня стал ненужной помехой. А что делают с помехами, ты понимаешь. Сэкономь мне время, избавь от объяснений, почему именно надо тебя убить. Поверь мне, без тебя все шло как часы. А теперь, когда меч у меня, тебя, считай, что и нет, девки – тоже. Ну, что ты дергаешься? Зачем она мне живая? Во-первых, она внучка старого ювелира, будет трепать языком, во-вторых, мало ли что ты ей сболтнуть успел. Так что извини… Что? Хочешь что-то сказать?

– Хотел было напомнить о нашем уговоре, да вспомнил, с какой бесчестной скотиной имею дело. Бесчестной и бесчувственной.

– Но-но! Попрошу. Насчет чести у нас с тобой взгляды расходятся. Хит, тащи его в машину.

Странно, но Майкл больше ничего не чувствовал, ни отчаяния, ни паники, ни страха. Ничего. И это последние минуты его жизни? Хотя последние наверное будут позже, но должен же он хоть что-то чувствовать?

– Слушайте, – обратился к Дженнингсу Майкл, упираясь и не давая Хиту себя увести. – Я понял, вы меня уберете. Но девушку-то зачем? Она ничего не знает, клянусь!

– Боже, да ты ходячая реликвия, лейтенант, если считаешь, что в таком деле как у нас с тобой я могу полагаться на твои слова. Здесь лучше перестраховаться.

– Да зачем вам это все? – не выдержав, выкрикнул Холмс. – Ведь не из-за денег же!

Дженнингс вдруг посерьезнел и внимательно взглянул Майклу в лицо. Холмс удивился произошедшей перемене. Его шеф (бывший – надо называть вещи своими именами) словно снял вдруг маску язвительного клоуна, и перед Майклом предстал отчаявшийся, ожесточенный и… абсолютно несчастный человек.

– Не из-за денег, лейтенант. Не из-за них. Хотя деньги в этой истории сыграли большую роль. Но для меня они – не главное. Можешь спросить у Энтони, – он кивнул за спину Майклу, где невозмутимо стоял Хит, все так же упирая пистолет в его поясницу.

– Ему достанется вся моя доля за дело с алмазами. Все полмиллиона фунтов. Это ему за меч. И еще сверху двести пятьдесят тысяч из личных сбережений – за тебя и девку.

– Но если не из-за денег, то… из-за чего тогда?

– Ты не поверишь, – горько усмехнулся Дженнингс, задумчиво рассматривая бархатные ножны. – Из-за любви.

Майкл хотел было рассмеяться, но потом… Потом он посмотрел внимательно в лицо Дэмьену и почему-то поверил.

– Я любил ее, Майкрофт Холмс, как только может любить такая бесчувственная скотина как я. Она была смыслом всей моей жизни. Моей карьеры. А он ее украл. И оказалось, украл давно, еще когда мы все трое учились в колледже. И все эти годы она была с ним. Жила со мной, была моей женой, а любила его. И спала с ним. И сын мой, как оказалось, тоже не от меня.

Дженнингс говорил все громче и громче.

– Понимаешь, лейтенант, эти двое у меня украли жизнь. Я думал, что живу с любящей женой, а оказалось с лживой шлюхой. Думал, что у меня есть друг, а оказалось – бессердечный ублюдок. Думал, что у меня есть сын, а оказалось...

Его голос дрогнул, и Майкл увидел, как в глазах Дженнингса блестнули слезы.

– Но им и этого оказалось мало. Им показалось недостаточным сделать из меня недоумка-рогоносца. Они решили на мне еще и заработать. Вся эта афера с алмазами, ты думаешь, я сам до нее додумался? Я конечно аферист, но не такого полета. Так, по мелочи. Недаром меня твой шеф подозревал. Если бы я был крупной птицей, вряд ли бы он меня вообще заметил. Знаешь, как бывает. Большие предметы можно разглядеть только на расстоянии… Так что вся эта карусель с «Роуз Даймондз Лимитед» - их рук дело. Жена меня уговорила. Ну, я тогда еще не подозревал ничего. Сразу согласился. А после того, как мы с Хитом им все камни передали, и нам выплатили нашу долю, «Трайстар», где жена – председатель совета директоров и главный акционер, попала в список сайтхолдеров. И вот тогда-то…

– …она от вас ушла.

Дженнингс криво усмехнулся.

– Ушла. Живут теперь большой, дружной семьей. Очень богатой, лейтенант, семьей!

– Но… подождите, причем же здесь меч? – опомнился Майкл. – Ведь…

– Все, вечер воспоминаний окончен, – зло скривившись, оборвал его Дженнингс. – Энтони, в машину его.

– Не торопитесь, Хит! – раздался вдруг мягкий вкрадчивый голос.

На другой стороне улицы, в самой середине площади, стоял мистер Смит.

[GingerLelia]

Продолжение 3

Пальто на нем было расстегнуто, в сцепленных за спиной руках виднелась неизменная трость. Ветер, бушевавший на мосту, растрепал безукоризненную шевелюру, и каштановые волосы пушистым ореолом обрамляли голову Смита.

– Не торопитесь, Энтони! Подумайте, может еще не поздно изменить приоритеты?

Смит спокойно шагнул на проезжую часть, на которой почему-то совсем не было машин.

– О-о-о… – скрипуче протянул Дженнингс. – Какой человек нас почтил своим вниманием!

– Добрый вечер, Дэмьен, – кивнул ему Смит. – Майкл…

Холмс встретился с ним глазами. Взгляд его «второго» начальника был холоден и отстранен.

– Что, вынюхал таки, старый пес? – сузил глаза Дженнингс.

– Дэмьен, верни меч.

– А иначе?

– Иначе у меня есть все полномочия считать тебя и Хита особо опасными преступниками и обращаться с вами соответственно.

– Ох, ты смотри, как все серьезно! – Дженнингс перехватил меч другой рукой и отступил к ограждению моста.

– Дэмьен…

– Ты знаешь, Смит, почему я был на его стороне – понятно. Я все-таки долгое время считал, что мы друзья. Но я все никак не могу понять, какого черта ты на него работаешь, Смит. Ты вообще-то должен прикрывать премьерскую задницу. На что тебе сдался этот хренов лейборист?

– Вы… оба работаете на Палмера? – не удержался Майкл. – И вы, Дженнингс, тоже?

– Наивное дитя, – Дэмьен кивнул Смиту в сторону Холмса. – Так ничего и не понял. Даже обидно – помрет в неведении. А знаешь, лейтенант, давай-ка я тебе уж все целиком…

– Дэмьен! – предостерегающе остановил его Смит.

– Заткнись, Смит! Еще шаг и я прикажу Хиту выстрелить. Может твой лейтенантик и не помрет, но вот всю жизнь под себя будет ходить наверняка. Так вот, мой юный друг, ты правильно догадался. Мы оба работаем на Эдмунда Палмера. И это к нему ушла моя жена.

– Но… получается, что… – Майкл перевел взгляд, полный злого недоумения на Смита. – Получается, что дело с «Роуз Даймондз» организовал Палмер?

– Большей частью моя благоверная. Но он тоже приложил руку. И ты спрашивал, причем здесь меч? Все просто. Мне надо, чтобы эта скотина провалилась на выборах. А лучше всего – загремела за решетку. Я его знаю, тюрьму он не вынесет. В отличие от тебя, лейтенант, он трус и тряпка. Или сдохнет или опустится. Но прежним Эдмундом Палмером он уже не будет, за это я ручаюсь!

– А Роберт… – прошипел, дернувшись, Майкл. Хит ловко перехватил его за локоть и крепче вжал ствол в спину. – Роберт – чьих рук дело?

Он переводил бешеные глаза с Дженнингса на Смита. Смит ответил ему укоряющим взглядом:

– Майкл, как вы могли подумать! Ведь мы с Робертом друзья…

Дженнингс расхохотался:

– Да. Они друзья, лейтенант! Прямо как мы с Эдмундом!

Он успокоился и, вытирая слезы, выступившие на глазах, закончил:

– Хотя, справедливости ради, надо заметить, тут он не причем. Палмер кого-то там подкупил, кажется секретаря. Боялся, что Эгертон пронюхал о его участии в деле с алмазами.

У Майкла мелькнула страшная мысль. Он резко повернулся к Смиту:

– Роберт мертв? Вы использовали его имя, чтобы я вам поверил? Так?

Смит, качая головой, продолжал смотреть на Майкла с мягкой укоризной, словно хотел сказать «И как тебе только такое в голову пришло, дурачок!».

– Жив твой Роберт, не хнычь, – ответил за него Хит. – В реанимации, в коме.

– Майкл, друг мой, послушайте… – начал вкрадчиво Смит.

– Заткнитесь! – оборвал его Холмс. – Все что вы говорите надо делить на шестьдесят четыре! Все это время вы знали, что Палмер стоит за всем – за двумя убийствами в деле с алмазами, за покушением на Роберта, за моим арестом…

– Но я почти не сказал вам ни слова неправды, поверьте! Ведь я сразу дал понять, что защищаю интересы Эдмунда Палмера. Что помог смягчить ваш приговор и сбежать из тюрьмы. Каюсь, я немного… приукрасил состояние Роберта. На самом деле он все еще в коме и…

– И просил передавать привет, да? – ехидно встрял Дженнингс. – Мне нравится это «почти», так незаметно вклинившееся в предложение «я не сказал вам ни слова неправды». И еще меня умиляет такое участие в жизни лейтенанта. Ты так старался, Смити, столько для него сделал. Вот только что было причиной? Неужели искреннее чувство? Вы же оба за одну команду играете, насколько я понимаю? А может все-таки дело в служебном рвении?

– Дэмьен, успокойся!

– Я спокоен. И я предлагаю провести маленький эксперимент. Хит, приставь пушку к его башке, быстро!

Майкл почувствовал, как дуло пистолета переместилось к затылку. Странно, но он по-прежнему ничего не испытывал. Ни одной эмоции. Только пальцы в кармане одеревенели от напряжения.

– Я спокоен. Прямо как наш друг, сэр Эгертон, в своей палате реанимации. Эксперимент заключается в следующем. Тебе, Смит, я предлагаю сделать простой выбор. Меч или жизнь лейтенанта. Выберешь меч – ему прострелят башку, но клинок, так и быть, я отдам тебе. У меня на Палмера есть еще куча компромата в сейфе. Накопил за годы крепкой дружбы. Найду, как поквитаться. Выберешь его жизнь – уйдете отсюда, нежно обнявшись. Но меч ты не увидишь.

И Дженнингс, встав вплотную к ограждению моста, внезапно вынул меч из ножен и занес руку с ним над железнодорожными путями. В этот момент под крытой платформой вокзала показались огни мощного локомотива.

– Итак, коллега. Выбор за вами! Меч или лейтенант?

Наверняка Смит пришел не один. Где-то рядом снайперы, спецназ или полиция. Майкл не отрывал взгляда от лица Смита.

А тот исподлобья мрачно смотрел на Дженнингса и не делал ни одного движения.

Локомотив начал набирать скорость, приближаясь к мосту.

– Не рассчитывай тянуть время, Смит. До того, как этот паровоз доедет до нас, советую сделать выбор. Потом будет поздно. Меч или мальчишка? И не вздумай дать приказ стрелять. Ты же понимаешь, я все равно успею бросить эту хренову реликвию.

Смит закрыл на секунду глаза. Открыв их, он поймал взгляд Майкла и… печально покачал головой.

– Я так понимаю, что ты выбрал меч? Давай, скажи вслух, чтобы ни у кого из присутствующих не было сомнений.

– Да… – негромко произнес Смит, стоя посреди пустой дороги.

– Что «да»?

– Я выбираю меч, – послышался четкий ответ.

– Ну вот, юноша, теперь вы точно знаете, как к вам относится ваше начальство. Между прочим, редко кому выпадает такая возможность.

– Дэмьен, меч.

– А знаешь, Смити, ты не менее наивный, чем наш лейтенант. С чего ты решил, что я выполню условия? Я всего лишь хотел продемонстрировать молодому человеку, что ты не меньшая сволочь, чем я.

Дженнингс убрал руку с мечом из-за ограждения, но не сдвинулся с места.

– Хит, пристрели его. А потом Смита. И потом можешь валить, куда душе угодно, хоть в Австралию.

В этот момент произошли сразу несколько событий. Окрестности огласил громкий гудок локомотива. Смит вздернул руку, и горло Дженнингса прошила пуля. И одновременно вдалеке раздался отчаянный женский крик:

– Ма-а-а-айк!

На какие-то доли секунды, Хит ослабил хватку на его локте и убрал пистолет от затылка, видимо оглянувшись назад. Майклу хватило и этого мгновения. Резко повернувшись всем корпусом, он выстрелил, не вынимая руки из кармана. Пуля, пройдя через слой ткани, попала точно в цель. Хит, вскрикнув, выронил оружие и схватился за локоть. В воздухе закружились белые перья, выброшенные выстрелом из пуховика.

– Майкл, меч! – услышал он крик Смита и увидел, как тот, сломя голову кинулся к Дженнингсу, каким-то чудом по-прежнему стоявшему на ногах. А тот, одной рукой зажимая булькающую рану на горле, другой все еще держал меч. До заграждения Дженнингсу оставался всего один шаг. Майкл, стоявший совсем рядом, вполне мог успеть схватить его за руку.

Но он не двинулся с места.

Дженнингс вдруг встретился с ним взглядом. И в глазах умирающего Майкл прочитал… радость. Дэмьен покачнулся назад, спина его наткнулась на низкий железный забор, из последних сил он занес руку над ограждением и… разжал пальцы.

– Не-е-е-е-т! – раздался отчаянный вопль.

Смит, подскочив к забору, заглянул вниз. Под мостом, громыхая на стыках, шел товарный поезд. Смит с дикими глазами пытался что-то разглядеть на земле, но состав был таким длинным, что его последний вагон только-только показался вдалеке из-под крыши вокзала.

Майкл устало опустился на бордюр. Рядом какие-то люди уже скрутили Хита, тихо шипящего от боли. Кто-то подошел к телу Дженнингса, скорчившемуся у парапета. А Майкл сидел, не в состоянии пошевелиться.

[GingerLelia]

Продолжение 4

– Ма-а-айк! – послышалось уже ближе.

Он заставил себя подняться. И тут же на него налетела Кей, прыгнув прямо на шею. Она крепко обнимала его, что-то говорила сквозь слезы, потом, резко обернувшись в сторону Смита, прокричала такую тираду отборных ругательств, что какой-то боец в черном комбинезоне с автоматом наперевес оторопело поглядел на нее. Затем Кей снова порывисто обняла Майкла и потянула за собой.

– Подожди, Кей… Малыш, остановись, пожалуйста… – вымученно произнес он.

Кей послушно замерла рядом, взяв его за руку. Нужно было, наверное, обнять ее, спросить как она, как ей удалось вырваться, сказать «спасибо» за ее крик, раздавшийся так вовремя. Наверное, нужно было все это проделать, потому что она ведь, кажется, действительно его любит и очень за него переживала. Вдруг, ни к селу, ни к городу, ему вспомнилось, как Иванка рыдала на плече у Грегора. Тот смущенно гладил девушку по плечу, что-то ей говорил успокаивающе, а сам… растерянно смотрел на Майкла.

Холмс бессильно провел по лицу холодными пальцами. Ему нужен перерыв. Нужно как-то исчезнуть отсюда. Хотя бы ненадолго. Хотя бы на эту ночь. Завтра он вернется и разберется во всем. Но не сегодня. На сегодня лимит исчерпан.

– Кей… – произнес он тихо, и Кей тут же заглянула ему в глаза.

– Малыш! – добавил он уже громче. – Давай сделаем так. Ты сейчас вернешься в гостиницу, а я найду тебя завтра и…

– Майк! Я тебя никуда не пущу! – у Кей от ужаса расширились глаза, и Майкл заметил, что губы у нее искусаны в кровь.

– Кейтлин Дуглас! – почти простонал он. – Я даю честное слово Холмсов, что я вернусь к тебе, поняла? Но не сегодня. Сегодня у меня еще есть… кое-какие дела.

– Какие дела? – по-детски шмыгнула носом девушка.

– Государственной важности, – улыбнулся Майкл и заправил Кей за ухо темную прядку. – Мне нужно…

…напиться в стельку!

– …уладить кое-что. Я улажу и вернусь. А ты сейчас поезжай вон с теми надежными парнями… Эй! – он окликнул какого-то парня в черном камуфляже. – Отвезите девушку в «Бристоль» и приставьте охрану для ее спокойствия. Она – государственное достояние!

– Майк! – топнуло ногой «государственное достояние».

Парень в камуфляже оглянулся на Смита. Тот устало кивнул и спецназовец, вежливо, но крепко взяв Кей за локоть, повлек ее к машине. Всю дорогу до автомобиля девушка смотрела на Майкла.

– Лейтенант… – услышал он мягкий голос рядом с собой.

Сделав над собой колоссальное усилие, он посмотрел в лицо Смиту. Тот выглядел не лучшим образом. Волосы растрепаны ветром, от холода лицо покрылось красными пятнами, под глазами серые тени. Стало заметно, что Смит на самом деле старше, чем казалось.

– Майкл, вы же понимаете, что…

– Шеф! – раздался окрик. Рядом возник офицер, который обеими руками бережно держал нечто бесформенное, в чем с трудом можно было узнать то, что еще несколько минут назад было прекрасным клинком.

Смит сморщился как от острой боли, а затем стал отдавать какие-то распоряжения. Воспользовавшись моментом, Майкл удалился. Пройдя еще несколько метров, он вдруг сунул руку в карман и, вытащив оттуда «Беретту», всучил ее мимо проходившему спецназовцу, которых вокруг вдруг стало видимо-невидимо.

Спецназовец удивленно покрутил пистолет в руках и с недоумением посмотрел вслед медленно удаляющемуся парню.

– Майкл! – крикнул ему в спину Смит.

Не поворачиваясь, Майкл поднял правую руку и сжал в кулак все пальцы, кроме среднего.

– Догнать его, шеф? – спросил Смита подчиненный, глядя на этот недвусмысленный жест.

– Не надо, – вздохнул Смит. – Я сам найду его завтра. Мне придется ему многое объяснить… Пусть идет. Ему нужно подумать.

Пройдя несколько кварталов, Майкл наконец сообразил поймать такси. Забравшись на заднее сидение, он устало откинул голову на спинку и замер.

– Эй, парень! – окликнул его таксист, молодой араб, глядя в зеркало заднего вида. – Куда едем-то?

– Прямо, – процедил он сквозь зубы.

– Нет, не пойдет. Или называй адрес или вали из машины.

– Ладно, не ори. Сейчас… – он перебирал в памяти знакомые ночные клубы.

Стоп! Как там назывался этот клуб, в который его пригласил Эрик?

– Клуб «Les Autres» знаешь?

– Ну… – перекатывая жвачку, ответил таксист.

– Ну, вот давай туда!

– А ты уверен, паря? Клуб-то для педиков, в курсе?

Таксист снова глянул в зеркало заднего вида. То, что он прочитал в глазах своего пассажира, подсказало, что самое разумное для него сейчас это закрыть рот и крутить баранку.

Действительно, какое ему дело. Пусть этот парень с глазами бешеного зверя едет куда хочет. Хоть в преисподнюю.

* * *

Грегор

14 февраля 1995 года, вторник

Пол на кухне был ледяным. Налив воды, чтобы как-то оправдать свои полуночные хождения, он пристроил стакан на подоконник и забрался с ногами в старое скрипучее плетеное кресло. В окнах у соседки горел свет, было видно, как она рисует что-то на большом мольберте, иногда задумчиво замирая, а потом решительно бросаясь к картине. Иногда она, поворачиваясь чуть в сторону, шевелила губами, очевидно, что-то произносила, беседуя с кем-то невидимым Грегору.

А может, там нет никого? И она просто разговаривает сама с собой?

В этот момент у него снова возникло то самое странное ощущение, что не оставляло его весь прошедший вечер и не давало уснуть ночью. Ему казалось, что он что-то слышал или что-то знает… Кто-то что-то сказал. Или он прочитал что-то. Нечто важное. Ответ на вопрос. Вот только какой вопрос? И почему он вспомнил об этом сейчас, глядя на соседку?

Задумчиво вытирая со стенок стакана капли, он попытался вспомнить, когда возникло это ощущение. Ведь что-то послужило отправной точкой? Отставив эмоции в сторону, он перебирал в уме все события прошедшего дня. Утро, разговор с Эриком, квартира его брата и странная фотография, звонок в приемную доктора Ру и беседа с Шарлоттой, Марк Баккер и убийство Верлиндена… Стоп! Горячо. Это что-то, не дающее ему покоя, произошло до разговора с бельгийским полицейским. Так что же это было?

В раздражении он вскочил с кресла и, шлепая босыми ногами, вернулся в комнату. Мерзкое ощущение! Словно забытое слово – вертится на языке, но не дается.

Забравшись в холодную постель, он заставил себя успокоиться. И хотя до звонка будильника оставалось всего три часа, надо было поспать. День предстоял трудный. Сегодня он собирался найти доказательства того, что Эрик Янг – вовсе не Инквизитор.

[GingerLelia]

Продолжение 6

– Вы уверены? – севшим голосом спросил Грегор.

– Что на Фолклендских? Конечно. Мне Люк про эту войну все уши прожужжал. А по мне не война это была, а так… Как там Борхес сказал? «Драка двух лысых из-за расчески»?

– Нет, в том, что этот друг присутствовал при разговоре.

– Уверен.

– А имя его вы не помните? – Рука с карандашом в руке замерла над листочком бумаги. Иностранец, охрана, Фолкленды. Могло ли случиться так, что оба брата участвовали в одном военном конфликте? Он не помнил, чтобы Эрик упоминал о том, что Фред тоже служил в армии. Но с другой стороны, он вообще о нем почти ничего не рассказывал.

Но имя, которое назвал Баккер, было незнакомым. Справившись с недоумением, Грегор тем не менее записал его. Все равно надо проверить.

Ведь по его теории, мотивы убийцы не имели ничего общего с делами Святой Инквизиции. Он просто имитировал обстоятельства смерти своей первой жертвы. А записка… «Будто этот убийца нас слышал и решил убедительнее играть свою роль!». Грегору почему-то казалось, что записка тут совершенно не при чем. Она появилась, чтобы отвлечь внимание от истинных мотивов. И это сработало. Все зацепились за этот «приговор» на латыни. И прозвали убийцу «Инквизитором».

Так может, убийца и в самом деле слышал разговор двух бельгийских полицейских? Он мог сидеть за соседним столиком. Мало ли какие судьбоносные бывают совпадения. К примеру, если бы не позвал он тогда Майкла на именины к Ивану, то Ангел бы ушла от правосудия, и бог знает, каких бы она дел еще наворотила. И жизнь самого Грегора была бы совсем другой. Совсем.

Так что, проверить этого иностранца следует непременно. Но сначала – братья Янг.

– Марк, у вас есть поблизости факс?

– Да, конечно, можно прислать по этому же номеру. А что вы хотите отправить?

– Пока ничего, но когда я добуду фото одного человека, я вышлю его, а вы постарайтесь вспомнить, видели ли его когда-нибудь. А особенно в тот вечер в баре, когда Люк назвал убийцу «Инквизитором». Договорились?

– У вас появился подозреваемый? Поздравляю!

– Спасибо, – мрачно ответил Вукович. – Не возражаете, если я вам позвоню еще?

– Грегор, звоните столько, сколько требуется, и тогда, когда вам нужно. Даже ночью. Я буду рад помочь.

Грегор попрощался с Баккером и задумчиво уставился в окно. Было бы неплохо действительно добыть где-то фотографии Эрика и Фреда. Он усмехнулся. Точнее Эрика или Фреда.

Опять! Опять у него появилось это странное ощущение, словно он вот-вот вспомнит что-то важное… Нет, ускользнуло. Черт, да что же это такое! Кстати, пора позвонить в библиотеку, насчет статей доктора Ру. Список уже должен быть готов.

Странно, почему «кстати»? Почему эта неуловимая мысль притянула за собой воспоминание о списке статей? Может потому, что он должен вспомнить нечто, касающееся его разговора с Шарлоттой?

– …Смотря какой раз ты имеешь в виду, ма, – услышал он голос Клемана. Дидье зажимал трубку плечом, а сам в это время не переставал щелкать клавиатурой. – В последний раз ты привела какую-то совсем невменяемую. Может, ты оставишь уже свои попытки меня женить и позволишь мне самому…

Смотря какой раз ты имеешь в виду…

Пальцы стиснули карандаш.

Смотря, какого мсье Янга вы имеете в виду. Если Эрика, то он был еще в январе, а вот Фред как раз был в субботу...

Но ведь за несколько секунд до этого Шарлота произнесла следующее:

– Доброе утро, Мишель. Что-то случилось? Обычно мсье Янг звонит сам.

Мсье Янг. Звонит. Один мсье Янг. Не кто-то из них. А один! И тут же «Смотря какого вы имеете в виду». Это как понимать?!

Звонок телефона на столе заставил Грегора вздрогнуть.

– Алло?

– Мсье Вукович? – спросила девушка, делая ударение в его фамилии на последний слог. – Это Сильвия из Национальной библиотеки. Ваш список готов. Если хотите, я могу выслать вам его по факсу.

– Да, пожалуйста! – почти прокричал в трубку Грегор. – Но… Знаете что, Сильвия, вы не могли бы прочитать мне названия статей, вышедших за последние полгода?

– Вот я вам вышлю, и вы сами сможете…

– Я вас очень прошу! Мне срочно необходимо кое-что уточнить!

– Ну, хорошо, мсье. Вы только не волнуйтесь, пожалуйста. Так… А знаете, у нее все статьи на одну и ту же тему, как я погляжу. Говорите за последние полгода? Тогда это в самом конце… – Слышно было, как девушка шелестит бумагой, переворачивая листки. Очевидно, список работ у мадам Ру был внушительным и занимал несколько страниц. – Вот! Последние две работы это монография и статья в «Вестнике Психиатрии». Вы слушаете?

– Читайте!

– Статья называется «Диагностика и лечение расстройства множественной личности», а монография – «Одно тело, две личности – особенности социальной адаптации пациентов с диссоциативными расстройствами»… Алло, мсье? Вы меня слышите?

– Да… – бессильно выдохнул Вукович.

– Высылать вам список?

– Высылайте… – и он медленно положил трубку.

Одно тело, две личности… Смотря какого мсье Янга вы имеете в виду…

Не может быть. Это просто бред.

Прострекотал факс, и в руках у Грегора оказался длинный список, присланный Сильвией. Когда Вукович, пробежав его глазами, положил лист на стол, тот сразу же свернулся в рулон.

Он вдруг вспомнил, что, придя вчера вечером в клуб, он сказал широкоплечему охраннику, Герту, что хочет поговорить с мсье Янгом. Он не уточнял с кем именно, потому что, во-первых, у него и в мыслях не было, что он может застать там другого Янга, а во-вторых, все это время он думал только об Эрике, о его полных отчаянной ярости глазах, и второй брат просто выпал из памяти. Но Герт, зная, что в близких отношениях Грегор состоит с Эриком, а в спортзале наверху находится Фред, в ответ не попросил уточнить с кем именно из братьев Янг Вукович хочет поговорить.

«И если по вашей вине моему шефу причинят вред…» – он явно говорил об одном человеке.

Потому что это и есть один человек. Нет никаких братьев-близнецов. Есть только Эрик. Или Фред. Эрик и есть Фред.

[GingerLelia]

Продолжение 7

Грегор сидел, не шевелясь, и смотрел в одну точку. В голове не было ни одной мысли. Минут через пять он вышел из оцепенения и, стиснув зубы, принялся за работу. Он создал файл со сводной таблицей и занес в нее все сведения по «братьям Янг», которыми располагало следствие и он сам.

Выходило, что на момент смерти Кревье у Эрика алиби не было. Но ничего не было известно насчет Фреда. Им сегодня собирались заняться вплотную Эбер с Мартинезом. Где Эрик провел всю субботу и часть воскресенья, он признаваться не хотел, а Фред, судя по звонку в автомастерскую, был в субботу на работе и даже занимался поисками арт-директора. К тому же в оба выходных Фред посещал доктора Ру.

И если Эбер и Мартинез обнаружат, где Фред провел ночь с пятницы на субботу, этим самым они обеспечат алиби обоих Янгов. Если можно так выразиться.

Все это казалось Грегору невероятным. Особенно его поразило то, что он сам был так уверен в том, что Эрик и Фред – разные люди. Но в остальном… В остальном все факты подтверждали, что все именно так: Эрик или Фред Янг – это один человек, страдающий диссоциативным расстройством или, проще говоря, раздвоением личности. Грегор напряг память и вспомнил все, что он читал или слышал об этом заболевании. В голову упорно лезли Джекилл и Хайд, но Грегор не хотел думать о самом известном в литературе примере. Ведь если один из Янгов – это «Хайд», то он вполне может оказаться Инквизитором. Но если допустить такой расклад, то он был уверен, что «Хайдом» может быть только Фред. Ему вспомнился взгляд, полный ледяной ярости, и та странная фотография, на которой Фред показался ему чужим.

Факты. Можно ли подтвердить эту сумасшедшую теорию фактами?

Он вспомнил три видеоролика, которые нашел в компьютере у Эрика. Если Янг действительно болен, то возможно то, что было запечатлено на этих записях, было ничем иным как переходом из одной личности в другую. Из Эрика во Фреда. Очевидно, переход сопровождался головными болями и чем-то вроде припадка. Об этом говорил даже Тьери, осведомитель Мартинеза. Дескать, перед этим Эрик жаловался на усталость и головную боль. А после… После припадка он, становясь Фредом, возможно, ничего не помнил, был дезориентирован. Поэтому рядом с Янгом во время его приступа тут же оказывался кто-то из служащих! Они знали, что шеф, очнувшись другим человеком, не будет помнить, где он и что он делал до этого. Они старались, чтобы первые минуты после перехода прошли как можно более комфортно.

Они действительно его любили. Все, кто работал в клубе, в обеих половинах. Именно поэтому они так обеспокоенно провожали его глазами, где бы он не появлялся. Ведь переход мог случиться в любой момент и возможно иногда сопровождался потерей сознания. Именно с этой целью весь клуб был напичкан камерами, а вовсе не для безопасности клиентов. «Les Autres» был большой больничной палатой – комфортабельной, просторной, созданной для одного пациента. А все сотрудники были сиделками. По этой причине за пять лет существования клуба не сменился ни один работник. Очевидно, на работу туда попадали, пройдя строжайший отбор, кучу собеседований и приняв жесткие условия о неразглашении.

Вукович потер висок. У него резко заболела голова, и еще он был страшно зол… на самого себя. Если окажется, что Фред – Инквизитор, и будут еще жертвы, получится, что в этом есть и его, Грегора, вина. Это он был настолько самоуверен, что зачислил Янга в невиновные, руководствуясь только эмоциями. Он утаивал информацию от следственной группы, опасаясь осуждения за связь с подозреваемым, но больше того – за свою нетрадиционную ориентацию.

И злость становилась только сильнее. Поскольку ему до сих пор казалось, что Эрик не может быть убийцей.

Отпечаток. Какой же он дурак! Совсем забыл о такой важной улике! Если каким-то чудом они смогут получить отпечатки Янга, их можно будет сравнить с отпечатком, присланным Баккером. Правда, прямой уликой против Янга будет только полное совпадение. Если же отпечатки не совпадут, это будет означать, что след мог оставить кто угодно, и сторона обвинения даже не сможет использовать эту улику.

Но, тем не менее, отпечаток нужно отнести экспертам. Грегор взял бумаги и поднялся из кресла. Оказывается, все это время он сидел в полной неподвижности, погрузившись в размышления, которые заняли (он бросил взгляд на часы) больше часа!

– Я к экспертам, Дидье, – сообщил он коллеге, – Если на мой номер будут звонки…

Его прервал стук в дверь.

– Открыто! – крикнул Клеман, заставив вздрогнуть рядом стоящего Вуковича.

Дверь открылась, и в проеме показался мужчина в расстегнутом длинном элегантном пальто и отличном костюме. Идеальный образ несколько портили отсутствие галстука и взлохмаченная прическа.

– Вы к кому, мсье? – спросил Дидье, оставивший работу и с любопытством оглядывающий посетителя.

– Это ко мне, – спокойно ответил Грегор, хотя пальцы похолодели от волнения. – Дидье, ты не мог бы… Отнеси пожалуйста этот конверт экспертам, я им позвоню потом и объясню что к чему.

Клеман переводил глаза с Вуковича на вошедшего и обратно.

– Дидье, пожалуйста.

– Разумеется, Грегор! – светским тоном ответил Клеман, осторожно вытащил у него из руки конверт и вышел, тихо притворив за собой дверь.

– Здравствуй, Грег, – сказал мужчина, как только Клеман исчез.

– Здравствуй… Эрик.

* * *

Капитан Эбер все еще не мог прийти в себя от удивления. Кого угодно он ожидал сегодня увидеть, но никак не этого человека. Мартинез, сидящий рядом, вообще был серым от волнения, и это еще хорошо, что Филиппа не было в Министерстве – у старика вообще инфаркт бы случился, будь он сейчас с ними.

Потому что по другую сторону стола сидел не кто иной, как сам Камиль Оди.

Пять минут назад в дверь кабинета комиссара Дежардена, в котором находились Эбер и Мартинез, постучали. Капитан пригласил войти, и на пороге появился высокий крепкий мужчина с суровым лицом и коммуникатором за ухом. Охранник быстро осмотрел стены комнаты, окна, скользнул глазами по обоим смолкнувшим офицерам и скрылся. А затем в проеме показался мсье Оди. На нем был строгий костюм и длинное черное пальто, а суровый взгляд только подтверждал – всесильный финансовый магнат явился с официальным визитом.

Вслед за Оди в комнату вошли еще двое. Средних лет мужчина в дорогом светлом костюме и с портфелем из натуральной кожи – по виду, адвокат, и немолодая коротко стриженая женщина в длинном шерстяном жакете и джинсах. Спутники мсье Оди молча, как и он сам, встали у стола по другую сторону от капитана и лейтенанта.

– Доброе утро, господа! – заговорил Оди. – Думаю, вы меня узнали, но чтобы избежать недоразумений, назовусь. Меня зовут Камиль Оди. Позвольте вам представить профессора Ру. А этот мсье – Алан Жирар, адвокат. Вы – капитан Роже Эбер, так?

Оди протянул руку капитану. Тот, неожиданно для самого себя, проворно вскочил и торопливо пожал руку мультимиллиардеру.

– А это, если не ошибаюсь, лейтенант Паскаль Мартинез? – он кивнул лейтенанту.

– Э-э-э… Позвольте узнать причину, по которой…

– Я все сейчас объясню, господа, – прервал Эбера Оди. – Разрешите нам присесть?

– О, конечно! Будьте любезны, господа, и вы, мадам… Может быть кофе? Или воды? Мартинез…

– Ничего не нужно, благодарю. Сядьте капитан. И вы тоже лейтенант. Причина, по которой мы здесь, одна. Эрик Янг. Вы собираетесь обвинить его в серии убийств.

– Мсье Оди, я вас уверяю, мы не выдвигаем голословных обвинений и…

– Мсье Эбер. – припечатал Оди, и капитан смолк. – Позвольте мне сообщить вам кое-какую информацию, которая, я уверен, поможет вам в расследовании этих убийств. Это касается мсье Янга.

– Вы хотите подтвердить его алиби? – склонив голову набок, спросил наконец взявший себя в руки капитан. – Хотите сказать, что он был с вами? В Японии?

– Нет, в Японии мистера Янга со мной не было. И я был бы очень признателен, если бы вы не перебивали меня, капитан.

Эбер покорно вздернул руки и откинулся на спинку стула, приготовившись слушать.

[GingerLelia]

Продолжение 8

– В Японию Янг не ездил, это конечно чушь. Но все время с полудня субботы до двух часов воскресенья он провел в обществе мадам Ру. Поэтому он никак не мог убить мсье Кревье, чья смерть, согласно экспертизе, наступила между двадцатью двумя часами и полуночью субботы, четвертого февраля.

– Мадам? Вы подтверждаете сказанное? – Эбер повернулся к профессору.

– Подтверждаю, капитан, – приятным низким голосом ответила мадам Ру. – Чтобы избежать долгих расспросов, позвольте мне тоже сообщить кое-какую информацию. Следует добавить, что при иных обстоятельствах вы бы никогда от меня не услышали то, что я собираюсь сказать. Но если моему пациенту угрожает тюремное заключение и суровое наказание за то, что он не совершал, я поступлюсь своими принципами. Кроме того, он дал согласие на мой визит сюда.

– Мсье Янг ваш пациент? Значит, вы врач?

– Я психиатр, мсье Эбер. И вот уже семь лет я наблюдаю мсье Янга.

– Чем же он болен?

– Я могла бы поспорить, болезнь ли это, но поскольку сейчас не время и не место, то я отвечу просто. Диагноз мсье Янга звучит как «Диссоциативное расстройство личности».

– То есть?…

– Можете назвать это раздвоением личности, если желаете. В данном случае это будет справедливо, хотя нередки случаи, когда личностей гораздо больше.

– В данном случае? – Эбер нахмурился и продолжил, медленно проговаривая слова. – Вы хотите сказать, что мсье Янг страдает раздвоением личности? Как… Джекилл и Хайд, что ли? И эта вторая личность, кто же она?

– Не стройте из себя идиота, капитан, – отрезал Оди. – Вторая личность – это Фред Янг. Вы его знаете, как брата-близнеца Эрика.

– То есть, никаких братьев нет, а есть…

– Есть один человек. Фредерик Янг.

Эбер задумчиво пожевал нижнюю губу.

– И у Фреда… то есть у Фредерика есть алиби на момент совершения убийства?

– Совершенно верно. Кроме того… – Оди подал знак, и адвокат достал из портфеля видеокассету. – Кроме того, на этой кассете вы найдете видеозаписи с камер наблюдения, установленных в клубе, в машине у мсье Янга и у него в квартире. На пленке проставлены даты. Вы сможете убедиться, что, уехав из клуба в пятницу вечером… заметьте в одиночку!... Фред, а в тот момент это был Фред… отправился к себе в квартиру, которая находится в том же доме и на той же лестничной площадке, что и квартира его «брата», Эрика. В квартире он находился до утра субботы. Кроме того, вечером в пятницу, когда он пришел домой, он тут же позвонил доктору Ру на ее домашний номер. Между доктором Ру и пациентом существует уговор – немедленно сообщать о «переходе», смене одной личности на другую. Соблюдая условия договора, Фред позвонил доктору, и они говорили около часа, обсуждая состояние мсье Янга. Это тоже подтверждается записью.

На стол легла маленькая аудиокассета.

– Утром в субботу Фред поехал в клуб, где решал кое-какие производственные вопросы, в числе которых были поиски пропавшего Ришара Кревье. Это могут подтвердить служащие клуба.

– А потом Фред приехал ко мне в офис, – вступила мадам Ру, – что может подтвердить моя помощница и видеозапись нашей беседы. После чего я пригласила мсье Янга в гости. Дело в том, что мы с мужем праздновали сорокалетие со дня свадьбы, ожидались гости, праздник был запланирован давно, я не могла его отменить. Но также я не могла оставить мсье Янга, поскольку у него были сильные головные боли, и он был немного взвинчен… В таком состоянии его нельзя было оставлять без присмотра. Поэтому он поехал со мной. Ночь он провел у нас в доме, можете допросить прислугу и гостей, которые видели его и за ужином, и за завтраком. И территорию нашего поместья нельзя покинуть незамеченным, поэтому исключено, что мсье Янг куда-то отлучался в течение ночи.

– Шикарно. Значит, алиби у мсье Янга все-таки есть.

– Мне не нравится ваш тон, капитан. Он означает, что вы не перестанете считать Эрика подозреваемым. – Оди сурово поджал губы. – Что ж. Копнем глубже в прошлое. Убийств было несколько. Так? Но я вас уверяю, что практически все время Эрик находится под присмотром. И на время смерти Филиппа Сен-Сира и Арно Борегара у него тоже имеется алиби. Причем в тех случаях он действительно был со мной. Наш адвокат готов представить вам доказательства.

– Вы, мсье Оди, удивительно добры к этому человеку. Это идет в разрез с вашей репутацией…гхм… мизантропа, – покачал головой Эбер. – И вы владеете не всей информацией относительно убийств, совершенных… Инквизитором. Первое преступление произошло довольно давно.

– Когда же?

– В январе восемьдесят восьмого года. В Брюсселе.

– Исключено. В это время Эрик был не в Брюсселе.

– А где же, позвольте полюбопытствовать?

– В частной клинике в Швейцарии.

– Психиатрической клинике?

– Нет, в травматологическом центре. В отделении нейрохирургии. Практически весь январь Эрик провел в коме… – Оди нахмурился и замолчал ненадолго.

– Капитан Эбер, – продолжил он, – вы правильно заметили, что моя забота об Эрике немного не совпадает с моей репутацией нелюдимого и недоверчивого толстосума, который печется только о своей семье. Но в этом правиле есть небольшое исключение. В круг близких мне людей попадают не только мои родные. Также люди, которые мне чем-то интересны и те, кого я считаю своими друзьями. Мсье Янг – мой друг. Он мне больше чем друг. Я обязан ему многим. Когда-то он спас мне жизнь.

В тишине было слышно, как скрипнул стул под лейтенантом Мартинезом.

[GingerLelia]

Продолжение 9

– Это случилось в восемьдесят четвертом в Колумбии. Опуская подробности, скажу – меня похитили и потребовали у семьи выкуп. Мои люди, зная, что у похитивших меня бандитов есть обыкновение не отпускать заложника живым даже после получения денег, обратились к специалистам и наняли несколько человек, которые занялись моим освобождением. Этими людьми были Эрик и его команда. «Легион» как их теперь называют в Париже. Как вы понимаете, они меня нашли и вернули домой без единой царапины. После этого я нанял мсье Янга на постоянную работу. Он выполнял некоторые мои поручения… Не надо так ликовать, капитан, они все были в рамках закона. У Эрика есть небольшой пунктик. Он очень законопослушный. К примеру в его клубе и в том районе, что к нему прилегает, вы не найдете наркотиков. Но тогда в основном его деятельность заключалась в охране важных клиентов и… объектов. А в восемьдесят седьмом в адрес моей семьи начали поступать угрозы. Был у меня один партнер, который таким образом хотел сделать меня более сговорчивым. И Эрик занялся охраной моей семьи. До этого личных телохранителей у них не было. И не все члены семьи быстро свыклись с тем, что охрана вмешивается в их жизнь и указывает, куда им ходить, что надевать, где сидеть и с кем встречаться. Особенно тяжело это давалось моей жене. Софи… была сложным человеком. Она была весьма своенравна и не терпела чьих-то указаний. Даже моих. Королевская кровь, что вы хотите. Однажды она собралась поехать за покупками и пригласила с собой Стефанию, мою дочь, и маленького Камиля, которому в то время было почти три года. В гараже Эрик, все время сопровождавший Стефанию и малыша, заметил, что машина моей жены припаркована не там, где обычно. Он пытался ее остановить, но, как вы понимаете, безуспешно. Софи открыла дверь, произошел взрыв, и ее разнесло на мелкие кусочки. Взрыв был очень сильным. Стефания и мой внук могли погибнуть, но Эрик закрыл их своим телом. Стефания сломала ключицу, а маленький Камиль получил только несколько царапин и сильно испугался. Но сам Эрик заработал сильнейшую контузию и перелом черепа. Конечно, были и другие повреждения – были сломаны ребра, порваны мягкие ткани – ведь в него попали фрагменты взорвавшегося автомобиля. Но эти раны зажили без последствий, чего не скажешь о контузии. Как я уже говорил, Эрик впал в кому. Около двух недель врачи разводили руками, поскольку не могли понять ее причин. По всем показателям Эрик должен был прийти в себя. Но вероятно что-то в глубине, там, куда ни один врач не может заглянуть, не пускало его. Через две с лишним недели он очнулся, быстро пошел на поправку, вернул физическую форму. Но через два месяца или что-то около того, он стал замечать провалы в памяти. Он не помнил, как провел день, как очутился в этом месте и тому подобное. У него были свои причины беспокоиться, и поэтому он обратился к специалисту. Все это время я был рядом. Мы стали близкими друзьями. И мое отношение к Фредерику не объясняется просто благодарностью. Он мне нравится как человек – добрый, честный и бескорыстный. Он чистый, вы понимаете, капитан? Я в курсе его сексуальной ориентации, не беспокойтесь, но меня это не волнует. Всегда считал это сугубо личным делом. Так вот, я нашел для своего друга отличного специалиста, мадам Ру. Она, признанный авторитет в этой области, согласилась держать Эрика под постоянным наблюдением. Но в то же время она была против ограничения его свободы. Проще говоря, она не собиралась запирать его в лечебнице. Как-то в разговоре со мной, Амели сказала, что было бы идеально организовать жизнь Эрика так, чтобы обе его «половинки» могли существовать без ущемления прав. Я взялся за это. Был открыт клуб «Les Autres», причем его обустройством и раскруткой занялся сам Эрик. Он это делал с великим удовольствием, оказалось, что у него большие способности в бизнесе. Но подбором персонала я занимался лично. Все работники – квалифицированные медбратья или прошли краткий курс обучения, все они подписали договор о неразглашении сведений о личной жизни мсье Янга и о его состоянии. Их задачей, помимо выполнения обязанностей работников клуба, является постоянная забота о Фредерике, наблюдение за его состоянием и помощь при необходимости. Когда появляется Фред, он «играет роль» владельца клуба, богатого бизнесмена, постоянно находящегося в деловых командировках. А Эрик в его отсутствие якобы выполняет его обязанности, официально являясь начальником службы безопасности. И кстати, моя охрана до сих пор следует советам и консультациям Эрика.

– А что провоцирует этот самый «переход»? – полюбопытствовал Эбер.

– Стресс, – коротко ответила доктор Ру. – Любые сильные эмоции, в основном негативного характера. Представьте, что стресс – это короткое замыкание. Вылетают пробки, и… появляется Фред. Фред приходит тогда, когда Эрику плохо. Когда он не в состоянии справиться с внутренним конфликтом или внешним раздражителем. Естественно, этот раздражающий фактор должен быть достаточно сильным, чтобы вызвать смену личностей. К примеру, в ту пятницу Эрик очень сильно повздорил с Ришаром Кревье, и обнаружил, что парень собирался продавать наркотики в его клубе. Прошла пара часов и…

– Пробки перегорели, – кивнул капитан.

– Верно, – сухо подтвердила доктор. – Фред – защитник. Он не убийца. Он – бесстрастный, даже холодный в общении человек, чья единственная страсть - это спокойствие и благополучие его «брата».

– Отчего он приходит теперь, я понимаю. А с чего он вообще возник? Почему он стал появляться? Неужели было достаточно контузии?

– Нет, недостаточно, – покачала головой доктор. – Контузия была последней каплей, если можно так сказать. Корни этого состояния уходят в юность мсье Янга, но я не думаю, что здесь уместно это обсуждать. Насколько я понимаю, к вашему расследованию это не имеет никакого отношения.

– Мда, вы правы, – скривившись, подтвердил капитан. – Не имеет… Что ж, спасибо вам за информацию, господа. Благодарю вас, мадам. И… разрешите вопрос, доктор?

– Слушаю.

– А в данный момент ваш пациент… он кто? Эрик или Фред?

– В данный момент он Эрик. Но вчерашний разговор с вами, капитан, спровоцировал «переход», и вплоть до сегодняшнего утра с нами был мсье Фред.

– Итак, капитан, я очень надеюсь, – Оди выделил слово «очень», – что вы понимаете, после этой беседы любые действия в отношении мсье Янга с вашей стороны будут рассматриваться как нарушение закона и повлекут за собой судебный иск. И судиться вы будете не с мсье Янгом. Нет. Судиться вы будете со мной. Рекомендую десять раз подумать. Всего доброго, господа.

Глядя на закрывшуюся за Камилем Оди и его спутниками дверь, Эбер грустно хмыкнул и обратился к молчаливому Мартинезу.

– Рекомендую десять раз подумать, Мартинез, прежде чем дышать в сторону мсье Янга. Вы поняли? А теперь, если вас там не парализовало от страха, советую начать все с начала. И может для вас это будет как контрольный в голову, но придется, однако, прислушаться к тому, что говорил Вукович.

* * *

С минуту они молча смотрели друг на друга. Грегор – хмуро исподлобья, Эрик – с легкой улыбкой.

– Не ожидал меня увидеть, признавайся? – подмигнул Янг.

– Ну, скажем так, я не ожидал увидеть тебя здесь, – ответил Вукович.

– Грег…

– Послушай… – Грегор пристальнее присмотрелся к мужчине напротив. – Эрик! Я бы хотел извиниться за… создавшуюся ситуацию. Я должен был тебе сказать, что работаю по делу Кревье. Но когда мы с тобой…

– Ладно. Проехали.

– Нет, это еще не все. – Вукович упрямо мотнул головой. – В то утро, в субботу, пока ты спал, я… скопировал с твоего компьютера три файла.

– Ага… – Эрик рассеянно кивнул и спокойно уселся в кресло Клемана.

– В каком смысле «ага»? Ты… знал?

– Не все время. Только сегодня утром узнал. Вернее мне рассказали.

– Фред? – после небольшой паузы осторожно спросил Грегор.

– Нет, Герт. Просматривал записи с камер в квартире. А с Фредом мы не общаемся. Напрямую, по крайней мере. – Эрик, оттолкнувшись ногами, раскрутил кресло. – Уже лет шесть не слышал его голоса…

– Расскажи мне о нем, – попросил вдруг Грегор.

– О Фреде? Ну… он для меня всегда был как старший брат. Когда мне было плохо, он всегда находил слова, чтобы меня утешить. Если я не знал, что делать, стоило мне спросить у него совета, и все приходило в норму. Он меня спас.

– Спас?

– В клинике. Помнишь, я рассказывал? После двух месяцев шоковой терапии я почувствовал, что натурально схожу с ума. Проваливаюсь в большое равнодушное ничто. Если бы не Фред, я бы не вышел из той клиники никогда. Превратился бы в бессловесный овощ, истекающий слюнями, который сиделка вывозит в садик подышать.

– Он… приходил тебя навещать?

Эрик резко остановил вращающееся кресло и посмотрел прямо в глаза Грегору.

– Брось, Грег. Ты ведь уже догадался, что Фред никак не мог навещать меня, поскольку существовал только у меня в голове. Он долгие годы был просто голос в моем больном извращенном сознании.

Он грустно усмехнулся.

– Хотя Амели упорно настаивает на том, что это не болезнь. Короче говоря, мы с тобой квиты – ты мне врал, я тебе еще больше. И у тебя оправдание благороднее – ты убийцу ловишь.

[GingerLelia]

Продолжение 10

Вукович шумно вздохнул и сел в свое кресло:

– С чего ты решил, что я догадался?

– С того, что я глупых парней к себе не вожу, – ухмыльнулся Янг. – Но до того, как ты сказал «с чего ты решил, что я догадался», я не был до конца уверен.

– Ты так легко об этом говоришь…

– Грегор, я пришел в Министерство внутренних дел и нашел определенного офицера Интерпола, не для того, чтобы мучиться в сомнениях, говорить правду или нет. Я уже все решил.

– Хорошо, – кивнул Вукович. – Тогда ответь мне на один вопрос.

– Один? Ты не любопытный, оказывается. Хорошо, хорошо, отвечу, не сердись.

– Где ты… или Фред… был с пятницы до обеда воскресенья?

– Фред пришел вечером пятницы. Ты, верно, видел это на записи. – Эрик сморщился. – Шлем мой на стоянке бросил, братишка. Потом он поехал домой, звонил оттуда доктору Ру, часов в семь утра в субботу явился в клуб… Он у нас трудоголик… Приходит ненадолго, но успевает переделать кучу дел… Потом звонил повсюду, искал Ришара, поскольку Герт ему рассказал о нашей ссоре.

Перечисляя события, Эрик смотрел в потолок, откинув голову на спинку кресла.

– Затем, кажется в полдень, он поехал к Амели в офис… Кстати, почему ты назвался Мишелем, когда с Шарлотой разговаривал? Вспомнил того малыша из клуба?.. А после этого он уехал вместе с доктором Ру, в ее поместье в Мёдон. И был там, пока… пока я не вернулся. В Париж я прибыл около трех дня. Через полчаса приехали из уголовной полиции. И прежде чем ты спросишь, все это можно подтвердить. Все доказательства в данный момент мой адвокат предъявляет капитану Эберу.

Грегор смерил Эрика долгим взглядом и наконец произнес:

– Это все очень… странно.

– Я бы на твоем месте выразился покруче – это все просто сумасшедший дом. Причем в самом буквальном смысле слова. Ты же понимаешь, что весь мой клуб на самом деле такой… заповедник, где с помощью Камиля и Амели я могу вести так называемую нормальную жизнь.

– Когда я сказал «странно», я имел в виду, что это действительно необычно – то, как Фред отличается от тебя. Речь, движения… Я не знаю, видел ли ты его…

– Всего пару раз, лет шесть назад… Амели мне давала просмотреть видеозаписи с Фредом, но делать это снова я не захотел. Это уже слишком. Я… не могу.

– Ты может быть прав. Потому что он и вправду другой человек. Но он… Я уверен, он тебя очень любит. На меня чуть не набросился, когда я пришел поговорить.

– Да, он мне написал, что ты заходил. Мы с ним в основном записками общаемся. Он мне предлагал оставлять голосовые сообщения, но я отказался. Слышать голос другого человека, который живет в твоем теле, это я тебе скажу, суровое испытание.

– Но почему он появился, Эрик? Как он стал… отдельным?

– Контузия. Семь лет назад я попал в переделку. Почти месяц провалялся без сознания. А когда вернулся, нас было уже двое. Знаешь, есть такое выражение – где тонко, там и рвется. Амели объяснила, все, что я испытал в детстве – сначала отец, клиника, потом война, да к тому же все «прелести», что кричат в спину каждому гею, – все это копилось годами. К тому же у меня, однако, всегда было не все в порядке с головой, – Эрик рассмеялся и постучал себя пальцем по виску. – Ведь Фреда-то я себе выдумал еще в детстве, разговаривал с ним и действительно воспринимал как брата. Брата, которого мне всегда не хватало…

Янг поднялся из кресла и одернул на себе пальто.

– Черт бы побрал этот Фредов гардероб… Кстати, как ты определил, что я это я, а не Фред? Ведь одет-то я в его манере. Э-э-э… понимаю, как ненормально это для тебя звучит, но с утра я, в прямом смысле, был другим человеком.

– По глазам и прическе определил. У… твоего брата взгляд, словно дуло пистолета, а прическа как в модном журнале. И ты, полагаю, галстуки не любишь, – объяснил Вукович, спокойно глядя на собеседника.

– Да, Грегор… – протянул Янг. – Кто из нас странный, это еще надо разобраться. Так спокойно воспринять всю эту… дикость.

– Ты называешь дикой ситуацию, когда любящие люди заботятся о тебе, хотят, чтобы ты был счастлив и забыл про то, что ты другой? – спросил Вукович. – Дикость, мой милый доктор Джекилл, это когда по Парижу разгуливает убийца, выискивающий высоких брюнетов с карими глазами, а следственная группа, частично ослепленная желанием тебя засадить, а частично – жаждавшая тебя оправдать, теперь осталась ни с чем.

Он горько рассмеялся и добавил:

– Я представляю, как «обрадовался» капитан Эбер всем вашим доказательствам! Вы ему всю теорию порушили.

– Грег, если я могу чем-то помочь… Вы думаете, убийца как-то связан с клубом?

– Я уверен, что «Les Autres» для него – место охоты.

– А у нас сегодня вечеринка в стиле ретро… Крутой ди-джей из Аргентины, народу ожидается куча… – Эрик задумчиво кусал губы.

– Если бы я знал, как выглядит эта тварь… – вырвалось у Грегора.

– А что ты о нем вообще знаешь?

– Ничего я о нем не знаю. Не старше сорока, ибо никто из жертв не встречался с мужчинами намного старше. Хорошая физическая форма, располагает к себе. Возможно привлекательная внешность. Чем-то ведь он должен был их «зацепить» с самого начала. Ну и, пожалуй, все. Хотя и это – только умозаключения.

– Н-да… Негусто. Но, послушай, чтобы увидеть льва, не нужно обыскивать всю саванну. Надо просто найти стадо антилоп и дождаться, пока лев выйдет на охоту.

– Э-э-э…

– Ты ведь знаешь, как выглядят его жертвы!

– Ты хочешь сказать, что я могу выследить его, наблюдая за высокими кареглазыми брюнетами в твоем клубе? Это же неосуществимо! Я не смогу проследить за всеми ними в огромном полутемном зале!

– Балда! Я не предлагаю тебе делать это самому и к тому же на танцполе. Этим могут заняться мои ребята и… И ты еще не был в моей «капитанской рубке» - на посту видеонаблюдения. Ты удивишься, я тебя уверяю, что можно рассмотреть с помощью нашей техники.

– Во сколько планируется начало вашей вечеринки?

– В десять. Но ты можешь прийти чуть пораньше, пока разберешься что к чему.

– Идет.

– И все-таки ты, Грегор Вукович, особенный. Не бросаешь на меня диких взглядов, не отводишь глаза, и вообще общаешься со мной как с нормальным.

– У тебя, Эрик, однако, не диссоциативное расстройство, а паранойя! – Ухмыльнулся Вукович. – Я с тобой спал, если ты помнишь, и знаю тебя как нормального человека.

– А Фред? – хитро прищурился Эрик, уже открывая дверь кабинета.

– Вот Фред определенно псих, – улыбаясь, покивал Грегор. – Любит брата как полоумный. Иди. Еще увидимся!

– До вечера! – Эрик кивнул на прощание и направился к лестнице, на ходу сунув руки в карманы шикарного пальто. У самых ступеней он остановился и, оглянувшись, крикнул, – И не вздумай платить за билет!

[GingerLelia]

Продолжение 11

* * *

Погрузившись в размышления, Грегор даже не заметил, как в кабинет вернулся Клеман. Дидье занял свое место и принялся за работу, изредка бросая на коллегу любопытные взгляды, но не задал ни одного вопроса. Это показалось Вуковичу несколько необычным, но поскольку голова была занята совсем другим, он решил пока не заморачиваться по этому поводу.

Что ж, придется начинать все с начала. Он осознал, что до этого момента все его усилия были направлены только на то, чтобы доказать кто НЕ является убийцей. А поиски самого Инквизитора не продвигались.

Но с другой стороны… Если подумать, не так все безнадежно. У него в руках кончик нити – убийство Верлиндена. И он знает обо всех жертвах Инквизитора.

Это и будет его новой отправной точкой – жертвы.

Все-таки интересно, где они могли его встретить? Не он их, а именно они. К примеру, Сегерс, танцовщик из балетной труппы театра Ле Моне, был парнем скромным, вовсе не клубным завсегдатаем. С репетиций шел домой, изредка обедал или ужинал с друзьями или коллегами. И Россетти, по словам друзей и сослуживцев, был жутким затворником. По клубам тоже не ходил, за последний год посетил всего-то пару сборищ – тот самый корпоратив и рождественскую вечеринку с «Астон Мартин».

Рождественская вечеринка… Рождество… Россетти пропал двадцать третьего декабря. А вечеринка была… Грегор заглянул в бумаги… Двадцать второго. За день до смерти.

А что если?.. Вукович просмотрел записи и обнаружил, что Марк Сегерс, пропавший в понедельник 12-го июня 89-го, за два дня до этого был участником благотворительного вечера. Как было указано в присланных материалах, вечер был посвящен Дню рождения Королевы.

Стоп! Какой еще королевы? С 93-го года по настоящее время в Бельгии правит король – Альберт I. Но насколько Вукович помнил историю, до него более полутора веков на бельгийском престоле были одни мужчины. В таком случае, день рождения какой королевы отмечался на этом вечере? Он открыл в компьютере календарь за 89-й год – получается, 10-е июня выпадало на субботу.

– Дидье! День рождения какой королевы в Европе празднуют десятого июня?

– Десятого июня? – Клеман закинул наверх голову и почесал кудрявую макушку. – Насчет десятого не скажу, а вот каждую вторую субботу июня День рождения Королевы отмечают в Великобритании. Что интересно, Елизавета ведь родилась на самом деле двадцать первого апреля, а они все равно…

Но Грегор уже не слушал. 10-е июня 89-го как раз было второй субботой. День рождения королевы Великобритании. В Брюсселе? Где же мог проходить этот вечер?

Было здесь что-то еще… Великобритания? Нет. Ничего в голову не приходит. Может быть Англия? Почему-то сразу вспомнился Джеймс Бонд. С чем еще, кроме Майкла Кроуфорда, у него может ассоциироваться знаменитый шпион? Шикарный костюм? Роскошные мужские костюмы в большинстве своем шьются в Лондоне. Нет, не то. Что еще? Шикарные машины?

Точно! «Астон Мартин Лагонда» – английские производители! Снова Англия. И тут, и там за день до смерти убитые посетили мероприятие, связанное с этой страной.

Но ни в деле Россетти, ни в деле Сегерса не было указано, где именно проводились те самые вечеринки – точных адресов Грегор не нашел.

Здесь же почему-то вспомнился тот самый иностранец, упомянутый Марком Баккером. Ведь он тоже был англичанином, так? Ну да, раз они с Люком Пауэлсом были соотечественниками. Хотя Марк назвал его почему-то «иностранцем», а не «англичанином». Почему?.. Иностранец, который работал в охране. Телохранитель? Нет, Марк бы так и сказал. А он обмолвился, что не помнит, охраной чего именно занимался тот парень. Иностранная фирма? Охранник в частной конторе?

Хотя, может, в этом ничего нет, и он цепляется к мелочам.

А с другой стороны, ему ничего не остается, как не выпускать из внимания ни одну мелочь. Пусть лучше окажется, что он дует на воду, чем пострадает еще один человек.

Итак, нужно еще раз переговорить с детективом Скарпой из Рима и позвонить Марку, узнать, где проходил тот благотворительный вечер. И все-таки задать ему пару наводящих вопросов об этом иностранце.

* * *

– Вукович, скажите, этот взгляд, полный торжества, случайно не связан с тем, что наша с Мартинезом версия почила в бозе? – спросил Эбер, резким движением отодвигая свой блокнот.

Вся следственная группа собралась в кабинете комиссара. Сам Дежарден, хмурый и насупленный, сидел в кресле у окна и задумчиво пощипывал седые брови. Мартинез с таким видом, словно все происходящее его совершенно не касается, сидел за столом рядом с капитаном и просматривал какие-то бумаги. А капитан, оглядывая стоящего напротив Вуковича, расслабленно откинулся на спинку стула, и только раздраженное постукивание пальцев по столу выдавало его настроение.

– Никак нет, господин капитан, не связан, – бесстрастно ответил Грегор и сразу же продолжил. – У меня появилась зацепка.

– Зацепка? – встрепенулся комиссар и выпрямился в кресле. – Ну-ка, ну-ка! При нашем безрыбье, сейчас все сгодится.

Коллеги слушали его, не перебивая. Только Мартинез пару раз хмыкнул недоверчиво, но Эбер посмотрел на него так, что лейтенант даже немного побледнел.

– …И что получается? – подвел к концу свой рассказ Вукович. – Благотворительный вечер, на котором присутствовал Марк Сегерс и который был посвящен празднованию Дня рождения английской королевы, проходил в Брюсселе по адресу проспект Одергам, 10, а рождественская вечеринка, организованная компанией «Астон Мартин», проходила в Риме в доме номер 80а по улице 20 Сентября. И в бельгийской, и в итальянской столицах там расположено одно и то же учреждение – посольство Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии.

– И… что? – с некоторой робостью спросил из своего угла комиссар. – Вы хотите сказать, что на этих вечеринках жертвы могли познакомиться с Инквизитором?

– Как я уже рассказал, детектив Баккер вспомнил, что при том разговоре, где они с другом обсуждали дело Верлиндена и личность убийцы, присутствовал иностранец, друг офицера Пауэлса. Кого мы обычно называем иностранцами?

– Не граждан данного государства, – с готовностью ответил комиссар.

– Все верно. Вот и я прицепился к этому слову. Спросив Баккера про адрес, по которому проводился благотворительный вечер, я задал вопрос, почему он, говоря о том приятеле Пауэлса, не назвал его просто англичанином. И тут Баккер вспомнил, где именно работал знакомый его друга. Он даже сам удивился, что забыл об этом. Парень работал в службе охраны посольства Великобритании. А сотрудников дипкорпуса он мысленно автоматически причисляет к «не-гражданам». К иностранцам.

– Жидковатая зацепка, конечно… – задумчиво проговорил Эбер, рисуя геометрические фигуры на обложке многострадального блокнота. – Но, Филипп прав, это лучшее, что у нас есть. Вот только боюсь, что раздобыть о нем сведения будет не легко. Практически невозможно. Дипломатический, мать его, статус.

– Что ж, – хлопнул себя по коленкам Дежарден, – придется подключать связи. Позвоню в МИД и кое-кому из старых приятелей-журналистов. Для начала нам бы как-нибудь узнать, работает ли он в посольстве здесь, в Париже…

Эбер, вздохнув, тяжело поднялся со стула, прошел к книжному шкафу, порылся там и вернулся за стол с обтрепанными «Желтыми страницами». Он полистал справочник, нашел нужную страницу и, пододвинув к себе телефон, набрал номер.

– Алло, добрый день! – услышали притихшие коллеги его бархатный голос.

– Говорит старший советник Аршамбо из Министерства иностранных дел Франции. Я могу поговорить с господином… э-э-э… – Эбер придвинул к себе листок, на котором было записано имя, продиктованное Марком Баккером. – …с господином Патриком Робертсоном?.. Да, совершенно верно, с начальником службы безопасности.

Эбер окинул слушающих торжествующим взглядом и продолжил:

– А когда он будет, не подскажете?.. Премного благодарен… Нет, спасибо, ничего не надо передавать. Я лучше перезвоню через денек-другой. Время терпит. Всего доброго, мадемуазель.

В полной тишине капитан положил трубку и спокойно резюмировал:

– Мсье Патрик Робертсон в данный момент не может подойти к телефону, поскольку отсутствует по болезни. Но он в Париже, друзья. Не плачьте, Мартинез, Вукович нашел вам нового подозреваемого.

[GingerLelia]

Продолжение 12

* * *

«Что я делаю?», – спрашивал себя Вукович, следуя за Гертом. – «Что, черт возьми, я здесь делаю? Ведь я снова нарушаю все инструкции и указания».

Пока они шли по длинным служебным коридорам в сторону «капитанской рубки», он перебирал в уме все, что было сказано на вечернем совещании у комиссара. Пока не поступила информация по Робертсону к посольству не соваться, последнее, о чем Дежарден хотел слышать, это международный скандал. Янга и клуб обходить за три версты, чтобы не дай бог люди Оди не подумали, что полиция все еще что-то замышляет против его друга. И что в итоге делает офицер Вукович? Идет прямиком в «Les Autres», где с помощью Эрика (или правильнее сказать – Фредерика) Янга он собирается выследить Робертсона.

Были две небольшие загвоздки в этом деле. Во-первых, никаких прямых доказательств того, что Патрик Робертсон – это Инквизитор, у Грегора не было. А во-вторых, он понятия не имел, как Робертсон выглядит.

Ну что ж, можно представить, что он, Вукович, решил просто приятно провести вечер Дня всех влюбленных. Сказал же ему Эбер на прощание – отдыхайте, Вукович, развлекайтесь, сегодня вы заслужили.

Вот он и развлекается.

Пост видеонаблюдения действительно поразил Грегора. Вукович конечно представлял, что там все должно быть оборудовано по последнему слову техники, но никак не мог помыслить, что совсем уж по последнему. На одной стене большого темного зала было установлено около пятидесяти мониторов, по числу камер в клубе. Изображение на них поражало четкостью, а техники, работающие в «рубке» - своим мастерством. Трое парней с сосредоточенными лицами, сидящие за пультом управления, перебрасывались вполголоса не вполне понятными фразами, в которых Вукович разбирал только номера камер. Насколько он понял, камеры с двадцатой по тридцать пятую были установлены по периметру танцпола.

Глаза привыкли к темноте, и он смог разглядеть не только мониторы и техников, но и то, что находилось у них за спинами. Он заметил дверь с выбивающейся из-под нее тонкой полоской света. Герт, терпеливо ожидавший, пока он сориентируется в темноте, кивком позвал его за собой и открыл дверь. За ней оказалось помещение для охраны, в котором кроме Эрика Грегор обнаружил еще шестерых рослых парней, очевидно из того самого «Легиона», что держит в узде близлежащие кварталы. Кто-то из них читал, кто-то пил кофе, Эрик разговаривал по телефону, но все они оставили свое занятие, как только они с Гертом вошли в комнату.

– Ребята, знакомьтесь, это Грегор Вукович, офицер Интерпола и мой друг, – представил его Янг. – Грег, я уже рассказал им, в чем заключается их задача, но если хочешь, ты можешь проинструктировать еще раз.

– Добрый вечер всем! – кивнул Грегор и обвел взглядом лица собравшихся, на которых читалась спокойная сосредоточенность. – То, чем я… чем мы сегодня будем заниматься, в сказках зовется «Пойди туда, не знаю куда». Следствие предполагает, что серийный убийца, которого называют Инквизитор, со своими жертвами знакомится именно здесь, в клубе. Не факт, что сегодня он придет сюда. Не факт, что если он придет, то уйдет из клуба с потенциальной жертвой. Мы даже не знаем, как он выглядит. Как вы понимаете, отправная точка у нас весьма… неопределенная. Но мы знаем одно. Все, кого он убивает, внешне очень сильно походят на его первую жертву. Вот он, посмотрите…

Грегор достал из внутреннего кармана куртки пачку фотографий Верлиндена и раздал присутствующим.

– Поэтому меня интересуют все молодые люди, кто будет иметь сходство с этим мужчиной. Инквизитор предпочитает высоких, атлетического сложения брюнетов с карими глазами. Но главное, я повторяю, сходство. – Он сделал небольшую паузу, во время которой заметил, что Эрик внимательно разглядывает фотографию Верлиндена. – Я понимаю, сегодня это все равно, что искать иголку в стоге сена, но лучше попытаться сделать хоть что-то, чем потом жалеть, что не предприняли никаких мер…

– А что нам делать, если мы обнаружим такого? – спросил один охранник с сильным английским акцентом. – Вывести его из зала в безопасное место?

– Нет! – чуть нахмурившись, мотнул головой Грегор. – Если вы обнаружите такого, первым делом смотрите на то, кто с ним рядом. Если он пришел в компании, или просто в паре, то Инквизитор вряд ли подойдет к такому. Он предпочитает одиночек. Но если вы заметите, что мужчина с интересующей нас внешностью, один, и с ним кто-то пытается познакомиться, я прошу вас, во-первых, сообщить об этом на пульт, а во-вторых, присмотреться к тому, кто с ним знакомится. Мы не можем себе позволить спугнуть Инквизитора. Если он сменит место охоты, это будет означать, что новую жертву мы не сможем предотвратить.

– Так, всем все ясно? – Эрик строго поглядел на свою команду. – Если так, то идите работать. И не забывайте о своих прямых обязанностях, потому что если вы будете просто высматривать в толпе брюнетов, это будет сильно бросаться в глаза. Так что просто занимайтесь обычным делом. Сохраняйте порядок в зале. Я на связи, как обычно. Все, марш!

Охранники, проверив оружие и спрятав в карманы фото Верлиндена, покинули помещение, причем вышли они через другую дверь, не через ту, которой воспользовался Грегор.

– Отсюда прямо на танцпол лестница ведет, – пояснил Эрик, подходя поближе. – Помнишь, там я тебя первый раз увидел?

Он улыбнулся и отхлебнул кофе из большой широкой чашки.

– Помню, – едва улыбнувшись, ответил Вукович. – Ты как раз отдавал приказ Герту, чтобы он отправил парочку ваших ребят проводить Мишеля до дома.

– Точно! Значит, ты уже тогда за мной следил, а? – Янг подмигнул.

– Ни за кем я не следил! – чуть громче, чем следовало, ответил Грегор.

– Не следил я за тобой, – уже тише повторил он. – Просто… осматривался и отмечал все необычное.

– И много наотмечал?

– Достаточно… Только вот выводы из моих наблюдений сделали совсем не верные.

– Ну, ты-то с выводами не спешил. Решил доказательства собрать… Слушай, я помню ты сказал, что не оперативник. Тебя перевели?

– Никто меня не переводил, – Грегор скользил взглядом по мониторам, определяя, которые показывают танцпол, а какие бар. – Как был аналитиком, так и остался.

– А о том, что ты здесь, начальство знает? – Эрик с интересом вгляделся ему в лицо.

– Нет. И если узнает, то… – Грегор усмехнулся воспоминаниям, – …то яйца мне оторвет, самое меньшее.

– Ну что ж, – весело кивнул Янг. – При таком раскладе и работать как-то интереснее. Так, давай-ка я тебе объясню какой монитор с какой камерой связан…

[GingerLelia]

Продолжение 13

Через полчаса Грегор сидел за спинами у техников в удобном кресле. Рядом с ним стояло точно такое же, сейчас пока пустое, но время от времени в рубке появлялся Эрик, присаживался рядом и сообщал о результатах обхода. Пока ни одной подходящей кандидатуры. Время подходило к десяти, народ начал прибывать интенсивнее, и Эрик стал появляться реже. А когда на ярко освещенной сцене появился ведущий – высокий красивый парень в белом костюме, напоминающий гангстера двадцатых годов, рядом с Вуковичем неслышно материализовался знакомый уже бармен с татуировкой в виде скандинавских рун на правой руке. На широкий подлокотник кресла молодой человек пристроил поднос с кофе и бутербродами и тихо сообщил, склонившись к самому уху:

– Мсье Янг попросил передать, чтобы вы его не теряли, он работает в зале. Если захотите с ним связаться, скажите парням, – он кивнул на техников, – они ему тут же сообщат по рации.

Бармен скрылся также бесшумно, как и появился. И нипочем не скажешь, что профессиональный медбрат. Отлично подбирает персонал мсье Оди, очевидно Эрик ему и вправду дорог…

«Эрик, он хороший», – вспомнил Грегор слова Мишеля. Да, это точно... Но с ним рядом вряд ли кто-то будет счастлив по-настоящему. По одной простой причине – Янг никого не подпустит близко. Именно потому, что такой хороший. Зная о том, что внутри он сломан, Эрик не хочет коверкать жизнь кому-то другому и поэтому держит всех на расстоянии, не позволяя отношениям длиться дольше месяца. Поэтому он расстался с Ришаром Кревье. Парень видно серьезно влюбился, а это в планы Эрика не входило, вот он и решил закончить отношения, пока это не стало для Ришара совсем трагедией.

А Инквизитор? Любил ли он Верлиндена? Или ненавидел? То, что мощным ударом огромного кухонного ножа он убил Яспера, пока тот спокойно спал после занятий любовью, конечно, свидетельствовало о том, что убийцей двигал порыв ненависти и злости. Но вот то, что последовало после убийства – то, как бережно и даже нежно он обошелся с трупом, о чем это говорило, как не о любви? Ох, однако у этого Инквизитора в голове все изрядно перемешано… Тем труднее будет предугадать его действия. Хотя почему?.. Объяснить, да, трудно. Но предугадать… Ведь наверняка он действует по одному сценарию. Знакомится, уезжает из клуба вместе с жертвой на своей машине, везет к себе домой, там оглушает ударом по затылку и…

Что происходит в те сутки, что проходят между похищением и убийством, Грегор представлять не хотел. Сейчас это мешало думать, заставляя сжимать кулаки от бессилия. Лучше он сосредоточится на моменте знакомства.

Вукович впился взглядом в мониторы, оглядывая пеструю толпу. Разогретые веселой трепотней ведущего, гости неистовствовали, вопили от восторга, приветствуя каждый новый номер программы. Бармены за стойкой носились как заведенные, по случаю праздника работая в паре. Иногда Грегор замечал в толпе Эрика с двумя охранниками позади. Один раз он услышал, как техник произнес в микрофон своих наушников:

– Двадцать пятая… Высокий латиноамериканец рядом с третьим столиком… Назревает драка. Прием…

Послушав ответ, парень удовлетворенно кивнул и переключил внимание на другое, а Грегор нашел на стене двадцать пятый монитор и заметил, как рядом с высоким смуглым парнем, который размахивал бутылкой с пивом, что-то разгорячено доказывая своему спутнику, при этом агрессивно тыкая его в грудь, появился охранник. Парень притих, примиряюще выставил перед собой руки, уверяя, скорее всего, что более не намерен дебоширить. Охранник что-то еще ему сказал и, выждав секунд десять, скрылся в толпе. Высокий парень, печально поглядев ему вслед, отправился к бару…

Надо сосредоточиться. Грегор стал внимательнее присматриваться к лицам гостей, выискивая среди них мужчин выше среднего роста, а среди высоких отмечая брюнетов. Он отхлебнул остывший кофе и бросил взгляд на снимок Верлиндена, лежащий на колене. Все-таки невозможное, просто невыносимое сходство. Правда, Майкл был тогда блондином, но Грегор сразу понял, что это не родной цвет его волос. Наверняка он сейчас носит другую прическу. И вообще мог сильно измениться…

Вукович поймал себя на мысли, что за все время, прошедшее с момента их расставания на пирсе Таормины, он впервые подумал о Кроуфорде как о реальном человеке. Парадокс, но, проведя с ним тогда бок о бок несколько дней, почти сразу после расставания он стал воспринимать Майкла как… яркий сон, как явление. Этот парень с веселыми глазами и острым как бритва языком ворвался в его жизнь, словно комета, перевернул все с ног на голову и исчез так же внезапно, как появился.

Хотел бы он знать, где сейчас этот пижонистый Джеймс Бонд, чем занимается и как выглядит… И может ли такое случиться, что они когда-нибудь встретятся снова? Вдруг у Грегора на этот раз хватит решимости произнести ту фразу, которой испугался полтора года назад?

«И я тоже».

Время шло, вечеринка набирала обороты. Номера программы чередовались с дискотекой, толпа заводилась все больше и больше. Ди-джей Паоло удивлял гостей своими миксами – традиционные аргентинские танго в современной обработке имели бешеный успех.

А у Грегора уже слезились глаза от напряжения. Через два с половиной часа пристального всматривания в толпу лица стали сливаться, он терял концентрацию от постоянных вспышек света. Несколько раз с ним связывались охранники из зала и докладывали о замеченных высоких брюнетах. Вукович тут же находил их на мониторах, но после нескольких минут пристального наблюдения он обнаруживал, что либо брюнет оказывался в компании знакомых, либо ничуть не напоминал Яспера Верлиндена.

Грегор крепко растер лицо руками, отхлебнул горячего кофе, который ему принес проворный бармен, и снова вернулся к наблюдению. Переводя взгляд с одного лица у барной стойки на другое, разглядывая танцующих, беседующих за столиками, у туалетов, у выхода, он вдруг понял, что, сам не замечая того, с какого-то момента стал искать в толпе лицо Майкла Кроуфорда.

То есть сейчас в эту самую минуту они с Инквизитором, возможно, занимаются одним и тем же – ищут в толпе лицо, которое навсегда врезалось в память. Лицо человека, который изменил их жизнь.

А может это вовсе не случайность, что мужчины, которых не могут забыть Грегор и Инквизитор, так походят внешне?

От долгой неподвижности затекли ноги, Грегор решил размяться и спустился вниз, пройдя через комнату охраны. На миг оглохнув от шума, он вышел в зал, остановился у двери служебного входа и огляделся.

В это время красавчик-ведущий объявил следующий номер и исчез. Сцена погрузилась в темноту. В колонках зазвучала музыка – это было старое танго «Ла Кумпарсита». Необычным было то, что в отличие от предыдущих композиций мелодия даже не была обработана. Из динамиков слышались шорохи и скрипы старой пластинки. А затем яркий луч прожектора осветил правую сторону сцены, и там появился танцор – высокий стройный парень с короткими светлыми волосами, облаченный в элегантный черный костюм. Его движения были четкими и строгими, а взгляд, устремленный куда-то в темноту, ледяным. Но спустя минуту луч прожектора погас, танцор словно исчез, растворившись в темноте. И тут же в другой половине сцены в ярком пятне света появился второй – темнокожий молодой человек был одет в ослепительно белый костюм, облегающий гибкую фигуру. То, как он двигался, по-кошачьи изящно, показалось Грегору, невольно следящему за танцем, знакомым, и он пригляделся к артисту. К его удивлению, это оказался Пьер, чернокожий парень, с которым он познакомился в компании Мишеля. Но сейчас Пьер нисколько не походил на того развязного клоуна, что развлекал друзей остроумной болтовней. Взгляд его был сосредоточенно-томным, движения – плавными и тягучими как мед. И снова прожектор погас, спрятав Пьера во тьме, а на осветившейся правой половине сцены опять появился блондин.

Танец так завораживал, что на несколько минут Грегор вообще забыл, где он находится и с какой целью. Это было странное танго, может даже совсем не танго. Танцоры возникали на несколько секунд и пропадали в темноте, но с каждым разом они появлялись все ближе друг к другу, пока наконец, почти в самом конце танца они не оказались оба в круге света. Полные противоположности, черное и белое, тепло и холод – они эффектно завершили необычный номер, остановившись напротив и глядя друг другу в глаза, а затем… оба пропали в темноте.

Зал взорвался аплодисментами, и это заставило Вуковича очнуться. Когда он поднимался по лестнице в комнату охраны, его догнал Эрик. Янг выглядел утомленным, но счастливым. Вечеринка удалась, гости были в восторге.

– Черт, Грег, мне даже неловко, что я такой довольный. Просто у меня все получилось, понимаешь? Конечно, Камиль мне тут создал условия, но в работу клуба он никогда не вмешивался! И вот сейчас там, в толпе я вдруг подумал, что я, если разобраться, не такой уж никчемный псих, если сумел раскрутить такой клуб. И вечеринка эта, несмотря на то, что перед ней происходило всякое… В общем, я дико доволен, что все получилось! Ты уж не обижайся, а?

– Эрик, – Грегор с усталой улыбкой покачал головой. – На тебя, как на ребенка, по-моему, невозможно обидеться. И с чего бы мне это делать? Наоборот, я за тебя рад. Еще бы, отбабахать такую вечеринку, о которой еще долго будут вспоминать и завидовать тем, кто на нее попал!

Он помолчал и, хитро подмигнув, договорил:

– Неплохо для никчемного психа, а?

Они оба рассмеялись, а затем Грегор, все еще улыбаясь, обернулся к экранам и в следующую секунду замер, ошеломленный.

На мониторе с номером сорок он увидел Майкла.

[GingerLelia]

Продолжение 14

Оцепенев, он смотрел на знакомую фигуру и не верил глазам. Но ведь это абсолютно невозможно!

Невозможно?

Невозможно.

Но парень в голубых джинсах и белой футболке как две капли воды похожий на Майкла Кроуфорда, чуть шатаясь, шел к выходу с танцпола и был совершенно настоящим. Он сильно изменился. Похудел так, что ввалились щеки, темные волосы торчали коротким ежиком, глаза зло щурились от яркого света прожекторов.

Ну вот. Он тоже сошел с ума, как Инквизитор, которому везде чудится Яспер Верлинден!

– Ребята, а можно крупнее изображение с сорок первой камеры? – с эмоциями он разберется потом, сначала надо было посмотреть, с кем он уходил.

На сорок первом мониторе, показывающем холл, изображение стало крупнее, и Грегор, стиснув зубы, увидел, как тот парень стоит рядом с постом охраны, зябко подняв плечи и сунув руки в карманы.

– Майкл? – послышалось за спиной. – Вот дела! Это же Майкл Кроуфорд!

Грегор бросил на Эрика ошарашенный взгляд. Но двум людям не может мерещиться одно и то же, поэтому сомнений больше не осталось – это действительно был Майкл.

– Черт, я ведь сам ему визитку давал и приглашал. На улице вчера случайно встретились… – Эрик задумчиво чесал затылок. – Как же я его не увидел на танцполе, я там несколько часов толкался? И… с кем это он?

Янг, прищурившись, всмотрелся в монитор, и Вукович последовал его примеру. Позади Кроуфорда, который по-прежнему стоял, сунув руки в карманы, они увидели высокого мужчину лет тридцати пяти. Мужчина был в черной куртке, а в руках нес ярко-синий пуховик, который, подойдя к Майклу, он набросил парню на плечи. Кроуфорд вздрогнул, словно очнулся, и криво улыбнувшись, стал надевать пуховик, не сразу попадая в рукава.

– Слушай, да он пьян, по-моему, в стельку... А ведь я видел этого типа, который рядом. Он почти весь вечер был в баре. Один. И Майкла с ним не было. Грегор!.. Грегор, ты меня слышишь? Грег, очнись!

Но Вукович не мог оторвать взгляд от монитора. И наблюдал он теперь не за Майклом, который, зло стиснув губы, пытался застегнуть пуховик. Он смотрел на его спутника. Его поразил взгляд этого человека. Словно кролик на удава тот смотрел на Майкла, и глаза его были полны страдания и какой-то смертельной тоски… в сочетании со жгучей ненавистью.

Совершенно, окончательно, абсолютно сумасшедшие глаза.

– Это он, – ровным голосом произнес Грегор и сам удивился, что голос его слушается.

– Кто? – Эрик бросил быстрый взгляд на монитор.

– Там с Майклом. Это Инквизитор.

– С чего ты?.. – Эрик всмотрелся в окаменевшее лицо друга и замолчал. – Ты уверен?

– Уверен. Но доказательств у меня по-прежнему никаких. – Вукович, переводя взгляд с одного монитора на другой, наблюдал, как Майкл и тот, другой, выходят из клуба.

– Ну, я не комиссар, для меня улики не главное. Я тебе верю. – Эрик взялся за рацию. – Герт, слышишь меня? Бери двоих и готовь машину. Через минуту у главного входа. Объясню по дороге.

Быстро надевая куртки, они с Грегором посматривали на монитор в нижнем правом углу, на котором была видна стоянка перед входом в клуб. Парочка садилась в черный «Вольво».

Эрик рывком застегнул молнию, и они почти бегом бросились из зала видеонаблюдения. И хотя в огромный серый «Лендровер» они сели уже через пару минут, «Вольво» к тому времени уже скрылся со стоянки.

– Спокойно, – бросил коротко Герт, сидящий за рулем. – Я видел, куда они свернули. Далеко не уедут. В паре кварталов светофор, «красный» там долго горит, в отличие от «зеленого», это их задержит.

Он оказался прав, и, подъехав к светофору, они заметили огни «Вольво». Но светофор, предательски мигнув, вновь сменился на «красный», и «Лендровер» клюнул носом в асфальт. В это время черный автомобиль впереди свернул с основной дороги на Леон Лермит.

Герт выругался по-голландски и, вдавив педаль газа, рванул вперед, наплевав на светофор. Когда они достигли перекрестка, на котором свернул «Вольво», его габаритные огни мелькнули на пустынной дороге далеко у сворота на улицу Лекурб.

Джип несся по улицам, расплескивая лужи, а Грегор на время запретил себе думать. Сейчас, сидя в мчащейся машине, можно довериться Герту, сам же он ничего не может изменить и ни на что не может повлиять. Лучше изгнать все мысли до единой. Потому что думать стало страшно. Словно ему снова четырнадцать, и он, спрятавшись за валуном и уткнувшись носом в землю, слышит, как там, внизу, острые камни глухо ударяются о человеческое тело…

И все-таки они их потеряли. Сердитый Герт с каменным лицом объезжал квартал за кварталом, увеличивая радиус кругов, но все было напрасно. Черный «Вольво» как сквозь землю провалился.

Ну, вот теперь самое время начать шевелить мозгами – сказал себе Вукович.

Если бы я был им… Если бы я был Инквизитором… Рядом со мной в машине сидит тот, кого я собираюсь убить. Не переспать, не ограбить, а именно убить. Поэтому мне не нужно, чтобы он сорвался с крючка. Но если тот дом, где он… где я их убиваю, находится в безлюдном месте, то это вряд ли в черте города, где дома стоят так плотно, что между ними порой кошка не прошмыгнет и от чужих взглядов не уберечься. Но везти их так далеко, значит рисковать. По дороге жертва, особенно если она пьяна… как Майкл, может передумать, заподозрить что-то, начать сопротивляться – да мало ли что еще! Значит…

– Он остановится где-то поблизости! – Вукович схватил Эрика за плечо.

– С чего ты решил?

– Долго объяснять. Может быть мотель… Нет, скорее он арендует дом. Надо покружить еще. Надо искать.

Прошли еще долгие десять минут, во время которых все пристально вглядывались в окна, в поисках черного «Вольво».

Машину заметил Эрик. Автомобиль был припаркован у одного из небольших старых коттеджей на улице Денуэт. В салоне никого не было заметно. «Лендровер» остановился на противоположной стороне улицы, откуда поверх живой изгороди были видны окна двухэтажного дома.

Странно, когда они подъезжали, в окнах горел свет. А секунд пять спустя дом погрузился в темноту. Но оттуда никто не выходил, не наблюдалось вообще никаких признаков жизни. Но ведь там явно кто-то был меньше минуты назад!

– Оставайтесь в машине, – тихо сказал Грегор, правой рукой пытаясь нащупать кобуру. Черт! Какая кобура! Его пистолет сейчас уютно почивает на стопке бумаг в сейфе в Министерстве. – Эрик, мне нужен пистолет.

– Угу, и автомат с гранатой, – тихо отозвался Янг. – Во-первых, у меня ствола нет. Ты забыл, что я псих? Мне не положено. Ну а ребята свои стволы не отдадут ни при каком раскладе. Поэтому… Витторио, Лукас!

– Шеф, – хором отозвались два молчаливых парня, сидевшие вместе с Грегором на заднем сидении.

– Войти по-тихому, дверь не ломать, мебель не крушить. Не калечить. Стрелять только при самой крайней необходимости.

– Va bene, шеф, – кивнул Витторио, – Как всегда.

Парни бесшумно исчезли из салона.

[GingerLelia]

Продолжение 15

– А ты куда собрался? – остановил Грегора Эрик, когда он уже выходил следом.

– Я не могу так просто сидеть и ждать, пока Майкл там… Пока с ним…

– Я тебя уверяю, от ребят там будет больше пользы, чем от безоружного офицера Интерпола, у которого нет не то, что ордера на обыск, а даже полномочий проводить оперативные действия на территории Франции. – Эрик обернулся с переднего сидения. – И мне показалось, или ты действительно знаком с этим Кроуфордом?

– Знаком, – еле слышно ответил Вукович. Черт, он совсем забыл в пылу погони, что он действительно не имеет права действовать как оперативник.

– Вот уж правда, тесен мир... – под нос себе пробурчал Эрик вглядываясь в темноту.

– Возвращаются, – сообщил вдруг Герт.

Витторио и Лукас вернулись в салон так же бесшумно, как и покинули его.

– Пусто, шеф.

– То есть как это «пусто»? – не выдержал Грегор. – А автомобиль перед домом? И свет в окнах?

– Людей нет, – коротко доложил Лукас. – Но следы есть.

– Какие следы? – нахмурился Янг.

– Кровь, шеф. И следы волочения.

– Кровь?.. Грег, стой! Грегор, вернись! А, черт! Ребята, давайте за ним!

Выскочив из машины, Грегор сам не заметил, как оказался на крыльце дома. Дверь была закрыта. Поразмыслив всего мгновение, он отошел на пару шагов и вышиб дверь ногой.

– Ну, зачем шуметь-то так? – послышался за спиной голос Лукаса. – Я бы открыл.

Нашарив на стене выключатель, Грегор зажег свет в холле и комнате.

– Грег… – укоризненно произнес Эрик.

– Мне уже плевать. Где кровь?

– На кухне. Идите за мной, – и Витторио скрылся в коридоре.

На крохотной кухоньке на полу рядом с какой-то дверью они обнаружили небольшое красное пятно, от которого шла узкая полоса, будто что-то тащили по полу. Грегор присел на корточки.

– Кровь, – подтвердил он. – Оглушил. Затем оттащил… за эту дверь. Что там?

Он встал и попытался открыть дверь, но она не поддавалась. Вукович обернулся к Эрику.

– Лукас, – кивком приказал Янг.

Дверь вела в гараж. Огромный пустой гараж.

– Не понимаю, – сквозь зубы бормотал Грегор, глядя, как красная полоса обрывается посреди гаража. – Если он положил его в багажник и уехал, то как мы не заметили машину?

– Да, ерунда какая-то получается… – Эрик задумчиво оглядывался. – Какой-то странный гараж. Тут, однако, все четыре машины поместятся. Зачем в таком крохотном доме такой огромный гараж?

– В одном – незачем. А вот в двух… – Грегор рванулся к противоположной стороне гаража, где виднелась точно такая же дверь, как та, через которую они вошли. Дверь оказалась открыта, и Вукович оказался в точно такой же кухоньке.

Этот дом тоже был пуст, причем по слою пыли на мебели было заметно, что в нем давно никто не живет. Грегор вихрем промчался по комнатам, и, не обнаружив ни следа присутствия людей, очутился перед входной дверью. Распахнув ее, он выскочил на крыльцо, огляделся и глухо застонал. Дом выходил на другую улицу, параллельную той, где был припаркован их «Лендровер», и где убийца оставил «Вольво».

Да, он нашел Инквизитора. Он даже нашел Майкла. И он только что потерял их обоих.

[GingerLelia]

Soundtrack

17_Bajofondo Tango Club_Borges Y Paraguay
18_Franz Ferdinand_Ulysses
19_Livingston_ Broken
20_Bajofondo Tango Club_Exodo II (feat Juan Blas)
21_Cassual Groove Remix_El Choclo
22_Francisco Canaro_La Cumparsita
23_Vitamin String Quartet_Numb