Yesterday is history, tomorrow is a mystery, but today is a gift. That is why it is called the present.
Слушаю Джоша Гробана. (Господи, до чего надоело чихать. Мешает, понимаешь, наслаждаться…). Так вот. Год назад начала его слушать. Интересно вспоминать. Конечно фразы «ах! какая я была тогда глупая!» больше подходят ученице девятого класса, которая перечитывает в дневнике за прошлый год как она была влюблена в Мишку из параллельного класса. Но прям так и тянет сказать… Скажем по-другому, что ли…
Как по-разному можно слушать музыку! Это раз. И два – раньше, если я прослушала мелодию при каких-то запоминающихся обстоятельствах, эти обстоятельства накрепко «прилипали» у меня к этой мелодии, и если я хотела забыть «обстоятельства», мне было противопоказано слушать ее – попрет негатив. А ныноче-то не то, что давеча! В смысле, слушаю и ничего! (Может склероз? Или маразм? Или… тьфу-тьфу-тьфу… сердечная черствость?)
А уж я о прошлом годе-то как слушала Гробана, как слушала! И чего делала при этом!... Такое не забудешь. (Может все же склероз?)
Начала я вот недавно так про Гробана думать в контексте моей памяти и почитивая «Казус Кукоцкого» и додумалась до интересного кой-чего. Надо правда тут немного сказать о свойствах моей памяти.
Нет, так в общем с ней все в порядке: уходя из дому, я не забываю в него вернуться и имя свое я не только по визитке вспоминаю. С этим пока все в норме. Но уже лет десять назад я поняла за собой такую особенность.
Тот период времени, который мне чем-то неприятен – или встретила кого-то, кто мне не понравился, или сама себе была противна – исчезает из моей памяти. Почти абсолютно. Пример – чтоб не быть голословной. В классе пятом отправили меня в пионерский лагерь. Обычно я ездила в «Рекорд», куда ездили отдыхать половина моих одноклассников, где я чувствовала себя как дома, и все было родное и знакомое. А тут отправили меня в другой, незнакомый лагерь. Друзей не нашла, все время болел живот, мальчишки попались совершенно какие-то безжалостные к моим веснушкам… В общем, лет через 10 гляжу это я на фотографию – я в пионерлагаре – и не могу понять, как я попала в компанию к совершенно незнакомым людям! Никого не помню, как фотографировали – не помню. Хотя рядом лежит фотография из «Рекорда» двумя годами «моложе» – все помню, даже как фотограф выглядел.
И вот так и пошло по жизни: не нравится – из памяти долой.
Все бы ничего, да вот недавно поняла, что… не помню полдетства. Стало страшно. Очень. Ведь чем дальше, тем меньше я буду помнить. И никто мне не поможет восстановить эти «белые пятна». На самом ведь деле я не могла все напрочь забыть. Просто будто листочком прикрыла – «сюда не смотреть!».
Начала я понемногу под эти «листочки» заглядывать. И кажется мне, что эти дни, недели и месяцы, обвиненные когда-то мною в причинении мне жутких мучений и томящиеся в пыльном глухом углу, могут быть амнистированы. За давностью лет тяжесть преступлений почти сошла на нет. То есть совсем сошла. Почти у всех.
Всех на свободу сразу конечно нельзя. А то наступит разгул анархии. Надо тех, что постарше и сидят подольше выпускать. А то помрут в узилище. И кто тогда вспомнит, о чем они были эти несчастные?
Блин, чихать по пять раз – это финиш. Закончила чихать – мысли порастеряла. Чего хотела сказать? Не помню… (Нет, все же маразм…)
А! Вспомнила! Захотелось перечитать трилогию про Драко Кассандры Клер. (Маразм, маразм!) И какая же ж жалость, что нет книжки такой и нельзя, уткнувшись носом опухшим в одеяло, почитать, чихая в промежутах!
Как по-разному можно слушать музыку! Это раз. И два – раньше, если я прослушала мелодию при каких-то запоминающихся обстоятельствах, эти обстоятельства накрепко «прилипали» у меня к этой мелодии, и если я хотела забыть «обстоятельства», мне было противопоказано слушать ее – попрет негатив. А ныноче-то не то, что давеча! В смысле, слушаю и ничего! (Может склероз? Или маразм? Или… тьфу-тьфу-тьфу… сердечная черствость?)
А уж я о прошлом годе-то как слушала Гробана, как слушала! И чего делала при этом!... Такое не забудешь. (Может все же склероз?)
Начала я вот недавно так про Гробана думать в контексте моей памяти и почитивая «Казус Кукоцкого» и додумалась до интересного кой-чего. Надо правда тут немного сказать о свойствах моей памяти.
Нет, так в общем с ней все в порядке: уходя из дому, я не забываю в него вернуться и имя свое я не только по визитке вспоминаю. С этим пока все в норме. Но уже лет десять назад я поняла за собой такую особенность.
Тот период времени, который мне чем-то неприятен – или встретила кого-то, кто мне не понравился, или сама себе была противна – исчезает из моей памяти. Почти абсолютно. Пример – чтоб не быть голословной. В классе пятом отправили меня в пионерский лагерь. Обычно я ездила в «Рекорд», куда ездили отдыхать половина моих одноклассников, где я чувствовала себя как дома, и все было родное и знакомое. А тут отправили меня в другой, незнакомый лагерь. Друзей не нашла, все время болел живот, мальчишки попались совершенно какие-то безжалостные к моим веснушкам… В общем, лет через 10 гляжу это я на фотографию – я в пионерлагаре – и не могу понять, как я попала в компанию к совершенно незнакомым людям! Никого не помню, как фотографировали – не помню. Хотя рядом лежит фотография из «Рекорда» двумя годами «моложе» – все помню, даже как фотограф выглядел.
И вот так и пошло по жизни: не нравится – из памяти долой.
Все бы ничего, да вот недавно поняла, что… не помню полдетства. Стало страшно. Очень. Ведь чем дальше, тем меньше я буду помнить. И никто мне не поможет восстановить эти «белые пятна». На самом ведь деле я не могла все напрочь забыть. Просто будто листочком прикрыла – «сюда не смотреть!».
Начала я понемногу под эти «листочки» заглядывать. И кажется мне, что эти дни, недели и месяцы, обвиненные когда-то мною в причинении мне жутких мучений и томящиеся в пыльном глухом углу, могут быть амнистированы. За давностью лет тяжесть преступлений почти сошла на нет. То есть совсем сошла. Почти у всех.
Всех на свободу сразу конечно нельзя. А то наступит разгул анархии. Надо тех, что постарше и сидят подольше выпускать. А то помрут в узилище. И кто тогда вспомнит, о чем они были эти несчастные?
Блин, чихать по пять раз – это финиш. Закончила чихать – мысли порастеряла. Чего хотела сказать? Не помню… (Нет, все же маразм…)
А! Вспомнила! Захотелось перечитать трилогию про Драко Кассандры Клер. (Маразм, маразм!) И какая же ж жалость, что нет книжки такой и нельзя, уткнувшись носом опухшим в одеяло, почитать, чихая в промежутах!