Майкл
После такого отдыха в самый раз еще один отпуск брать, думал он, глядя с флайбриджа, как голый по пояс Вукович драит палубу. Не отдых, а каторга. Он вздохнул и поменял позу, сев так, чтобы не видеть хорвата.
Это уже просто ни в какие ворота не лезет – то, что он, Майкл Холмс, вытворяет. Какого рожна он признался, что гей? Теперь Грег то и дело бросает на него испуганные взгляды. Как истолковать вчерашний ночной визит, он вообще не понимал. А про отца как у него вырвалось? Это вообще из ряда вон. Семнадцать лет молчать и разболтать это человеку, которого он знает меньше недели… Секретный агент. Скажите еще супершпион…
Однажды мамина подруга, леди Александер, обратившись к его младшему брату во время игры в буриме после одного из званых ужинов, сказала:
– Шерлок, детка, ну будь ты немного поэмоциональней! А то такое впечатление, что ты не развлекаешься, а некролог зачитываешь!
На что десятилетний Шерлок спокойно ответил в своей взрослой манере:
– В нашей семье, мэм, все эмоции достались Майкрофту. Мне остался только холодный рассудок. Смиритесь уже с этим.
Братишка, как всегда, прав. С этим приходится мириться. Но надо научиться немного контролировать себя. Хотя с тех пор, как он стал агентом криминальной разведки, это ему прекрасно удавалось. Но в этом конкретном случае им с самого начала двигали, кажется, одни эмоции. Вся затея с погоней – для чего она? Так ли важна для самого Майкла поимка Ангела? Делает ли он это для карьеры? Самому себе врать совсем не обязательно – карьера сейчас его мало интересовала. А вот выкинуть из головы окаменевший взгляд, с которым Грег смотрел на убитого Милана, как отчаянно он обнял Еленку в том жутком подвале, и то, как всхлипывающая во сне Елка крепко держала его за руку, Майкл никак не мог. Безусловно, честолюбивые мотивы все-таки маячили в его голове, где-то на периферии. Самому задержать Ангела было бы весьма заманчиво. Все-таки он был первым, с кого все началось. Не заметь он того ожерелья на порноактрисе на обложке кассеты, ничего бы не было…
читать дальшеКассета… Ему все время не давала покоя мысль, что он что-то забыл, что-то важное, он что-то слышал и не придал значения… Все впопыхах. События мелькают так, что сосредоточиться совсем не удается. А когда рядом этот парень, думается плохо, черт его дери. Вообще не думается.
Майкл закрыл глаза и подставил лицо солнечным лучам. Начнем с начала. Что мы знаем? Что Ангел – женщина. Окей. Знаем, что она замешана в организации и содержании притона для садистов и прочих… извращенцев, а также в производстве порнофильмов, и самое страшное – в убийствах и изнасилованиях. Это характеризует нашу дамочку весьма определенным способом. Одно дело – бордель с малолетками, этого добра в каждом большом городе полно. Другое дело – убийства, да еще снятые на пленку. Это просто супернаглость какая-то. И сверхжестокость. Просто звериная жестокость. Хотя он лично сомневается, что животные на такое способны. Ладно, эмоции в сторону. Факты. Только факты.
С карьерой более или менее понятно. Теперь с внешностью. Абсолютно точно известно, что Ангел недавно прошла пластическую операцию. Об этом вполне определенно говорит Милан. Что это была за операция? Вот бы узнать! Надо обязательно пересмотреть кассету. Что-то там Милан говорил про нее… Что операция была необычная – вот что. Что Милан делал ее только пару раз и решиться на нее трудно. И это Милан, опытный хирург, стажировавшийся в Америке в лучшей клинике во всех Соединенных Штатах, делал такое пару раз? Что ж там такое за операция? На что женщине трудно решиться? Может это…
– А, вот ты где! – раздался голос Вуковича, и он появился на флайбридже с гроздью винограда в руке.
– Что-то не видать «Жемчужины», – обеспокоенным голосом сказал он, отщипывая ягоду и метким движением забрасывая в рот. – А если они не останавливались на ночь? Что тогда?
Он, оторвав пару веточек от грозди, предложил их Иванке, сидящей за штурвалом.
– Я могу, конечно, прибавить скорость, – предложила она, взяв виноград. – Сейчас мы идем двадцать два узла. Не думаю, чтобы «Жемчужина» шла больше пятнадцати. Но можно прибавить до двадцати пяти? Как ты думаешь?
Молодые люди, оба внимательно смотревшие на Иванку, с удивлением поняли, что вопрос она задала Майклу.
– Э-э-э… Думаю, что пока двадцати двух хватит. Не будем рисковать двигателем. Все-таки только недавно починили. Вставать еще раз на якорь нам некогда. Согласен, Грег? – спросил он Вуковича, разглядывающего апулийские скалы, поднимающиеся на горизонте справа по борту.
– Ну, ты ж спец по яхтам, не я. Тебе виднее, – ухмыляясь, ответил Вукович и, сев напротив, швырнул в него виноградину.
Что такое? Ему уже стало казаться, что темноглазый с ним заигрывает. Все, докатились. Паранойя. Нет, с друзьями-натуралами откровенничать – себе дороже. Никаких нервов не хватит. Мало ему было несколько лет приучать себя смотреть на Тони как на друга. Но если тогда, в пятнадцать, это была лишь наивная юношеская влюбленность, то в этот раз все было гораздо более…
Черт. Хоть под холодный душ. Совсем с толку сбил своим голым торсом. Только ему стало казаться, что он схватил за хвост мысль, что ускользала все время, как тут вошел этот…
– Насколько я помню, – произнес он спокойным тоном (по крайней мере, ему хотелось думать, что спокойным), – Яков собирался идти вдоль побережья. Даже если он не бросал якорь на ночь, а он мог так сделать – ночь была спокойная, это всего лишь значит, что он обогнал нас часов на семь. Из разговоров за ужином я помню, что он собирался, зайдя в Таормину (1), заправиться и провести там следующую ночь. Учитывая его черепашью скорость, он придет в Таормину часов в семь-восемь вечера. Мы там будем около… Иванка, во сколько мы там будем?
– При такой скорости как сейчас? Около одиннадцати. Но… – Девушка задумчиво почесала шелушащийся от загара нос. – Если с движком все будет нормально, я постепенно прибавлю скорость, и мы там будем в девятом, максимум – в десятом часу.
– Ну, я смотрю, тут все под контролем, – ухмыльнулся Грег.
– Не сомневайтесь, шеф! – заверил его Майкл, и, исказив свое идеальное произношение, закончил с сильным девонширским акцентом (2), – Еще до конца сегодняшних суток, сэр, мы увидим корму драгоценной «Жемчужины» и вонзим наши абордажные крюки в ее белоснежный борт!
– А! Несостоявшаяся карьера пирата не дает тебе покоя, я погляжу. Прямо вылитый Френсис Дрейк. В молодости, – хитро глядя на Майкла, сказал Грегор.
– К твоему сведению, мой пра-пра-пра… в общем предок был офицером на судне у Френсиса Дрейка. Так что… Пиратство у меня в крови.
– Так, приехали. Он еще и пират! Ну-ну… – скептически хмыкнув, хорват развалился на диванчике и закрыл глаза, подставив лицо солнцу.
Какую-то минуту Майкл молча смотрел на загорающего Вуковича. Может быть солнце палило слишком сильно, и не надо было ему так долго торчать на мостике с непокрытой головой, а еще, скорее всего, не стоило так пристально пялиться на этого парня, но он почувствовал, что кровь сейчас закипит. В буквальном смысле – забулькает как вода в кастрюльке над огнем… Надо с этим что-то делать. Немедленно. Надо все вернуть в рамки приличия. А то все закончится… черти чем. Мордобоем, например.
– Сэр, – вдруг произнес он, вставая, – вы изволили выразить мне недоверие! Я рассматриваю это как оскорбление моей чести. – Вукович оторопело уставился на него, но Майкл невозмутимо продолжал, приняв более-менее величественную позу.
– Я требую сатисфакции, сударь! Извольте принять вызов потомка досточтимого сэра Уильяма Халмса, первого лейтенанта (3) «Золотой Лани», флагманского корабля сэра Френсиса Дрейка (4)!
Теперь уже и Иванка, полуобернувшись, смотрела на Майкла, от восторга разинув рот. Грегор от изумления не мог вымолвить ни слова.
– Ну, что смотришь? Давай отвечай на вызов! – обычным тоном подсказал Майкл, чуть выйдя из образа, затем продолжил в прежней манере. – Милостиво предоставляю тебе выбор оружия!
Грегор расхохотался, и Майкл прикусил губу, чтобы сдержать улыбку.
– Какое оружие? – смеясь, спросил Грегор. – Ты перегрелся? Стреляться будем?
– Пуля – дура. Не будем полагаться на слепой случай, – изящно взмахнув рукой, возвестил потомок пирата. – И вообще, стреляться неинтересно и пошло. Владеешь ли ты благородным искусством фехтования?
Грегор задумчиво почесал затылок и ответил, чуть погодя:
– Ну, когда-то учился, когда в школе Шекспира ставили… Только чем мы тут будем фехтовать? Шампурами?
– Ой, я знаю чем! – вдруг услышали молодые люди. – Сейчас принесу! – И Иванка, поманив Майкла, вручила ему штурвал, а сама быстро скрылась внизу.
Пока ее не было, Майкл, заняв место за постом управления, принял важную позу, искоса поглядывая на посмеивающегося Грегора. Он еще сам не понял, зачем затеял этот спектакль, но, по крайней мере, какая-то физическая активность. Не идти же в каюту отжиматься. Положив руки на штурвал, он подумал, что Вукович бы сильно удивился, если бы знал, что в словах Майкла нет ни слова выдумки. Когда-то, четыреста с лишним лет назад, его предок Уильям Халмс вот так же сжимал штурвал «Пеликана», пересекающего экватор…
Чуть запыхавшаяся Иванка снова появилась на мостике, и дуэлянты рассмотрели, что в руках у нее были… два морских кортика.
– Ух ты! – воскликнула оскорбленная сторона, совсем забыв про благородные манеры. – Похожи на английские офицерские начала прошлого века.
С горящими глазами он взял в руки и стал рассматривать один из клинков.
– Не-е-ет, новодел, – продолжал он, поворачивая кортик так и сяк. – Хотя очень похож, даже клеймо «Таттем энд Эгг» (5) стоит.
Грегор тоже с любопытством оглядывал доставшийся ему экземпляр. Длина кортика составляла около сорока сантиметров, навершие рукояти сделано в виде львиной головы, державшей в пасти кольцо для темляка. У крестовины на концах имелись желудевидные утолщения, а щиток в середине гарды был украшен якорем, увенчанным королевской короной.
– Это откуда же такое чудо? – спросил Вукович, делая взмах.
– А из-за них папа эту яхту и купил. Как зашел в капитанскую каюту и увидел их на стене, так и решился. До этого все никак не мог определиться – еще три яхты присмотрел. Это конечно не настоящий антиквариат. Папа сказал, что сплав какой-то легкий, но если в руки не брать, выглядит как…
– Еще как выглядит! – перебил ее Майкл, половчее охватывая кожаную рукоять. Она, скорее всего, была не из акульей кожи, как положено, но в руке тоже лежала неплохо. – А капитан нас на берег не ссадит, за то, что мы их?..
– Не ссадит. Он спит, как убитый. Только за борт не выкиньте. И постарайтесь не разбить ничего по возможности. И не покалечьтесь. Хотя вряд ли – они тупые, как игрушечные, – Иванка хитро прищурилась, и Майкл подумал, что в этом тихом озере водились такие черти, что Грегор со временем только ахнет, когда узнает.
– Ну, что, сударь? Вы готовы? – вопросил Майкл, подкидывая кортик в руке.
– Что, прямо здесь? – Вукович недоуменно оглянулся. По его мнению, флайбридж размером два на два метра был тесноват для дуэли.
– Да, на шканцах (6) драться как-то… не комильфо, – почесал затылок Майкл. – Пошли на корму!
– Тогда я, пожалуй, переведу на автопилот ненадолго, – заявила Иванка и пояснила удивленным молодым людям. – Хочу посмотреть.
– Прекрасно! Госпожа старший помощник засвидетельствует, что все будет по-честному. Ну, сударь, пожалуйте за мной!
И Майкл, изогнувшись и повернув кортик плашмя, слегка шлепнул Вуковича чуть пониже спины и тут же скрылся с мостика. Оторопевший от такой наглости Грегор кинулся за ним.
– Ах ты, пижон! Ну сейчас ты у меня получишь, пиратское отродье!
Иванка проводила их звонким смехом.
В салоне, прежде чем выскочить на кормовую часть палубы, Майкл ненадолго задержался, чтобы скинуть рубашку и темные очки. Оставшись в одних шортах, как и Вукович, он повернулся к противнику и, словно поддразнивая, поманил рукой. Грегор, ухмыляясь, двинулся на него, поудобнее обхватывая рукоять кортика.
На палубе Майкл быстро окинул взглядом свободный участок, оценивая его размеры.
– Что ж, думаю, мой пра-пра-пра дрался и в менее удобных условиях. Ну, защищайтесь, офицер Вукович!...
Майкл, разумеется, не ожидал легкой победы, но, тем не менее, то, с какой ловкостью хорват отражал удары, удивило его. Он, научившийся держать клинок еще в академии и входивший в сборную колледжа Святого Иоанна по фехтованию, никак не ожидал такого отпора. Ну что ж, это даже интересно!
Конечно, оба понимали, то, что они делают, по меньшей мере, небезопасно. Даже не заточенные кортики были способны нанести серьезные увечья, особенно на таком пятачке как кормовая палуба «Красавицы». И оба изо всех сил старались не покалечить друг друга. Что совсем не облегчало поединка.
– Приятно… скрестить клинки… с достойным… противником! – выкрикивал между ударами Майкл, перескакивая через топчан.
– О, милорд… – в тон ему ответил Грегор, быстро вытирая пот со лба, – может, я и не владею искусством… фехтования… в той же степени,… что и вы…
Лезвие его кортика скользнуло в опасной близости от груди Майкла.
– …но все же признайте,… и я кое-что умею!
– Приходится с вами согласиться,… сударь… – пыхтя, ответил Майкл, уворачиваясь от удара. – …Кое-что вы действительно умеете!
Перейдя в наступление и прижимая хорвата к двери салона серией быстрых ударов, которые тот еле успел отражать, Майкл вдруг громко запел, снова с сильным южноанглийским акцентом:
– Пусть грохочут пушки… и мушкеты бьют!… Блещут абордажные… клинки… Вражеские флаги… падают на ют… Мы их одолели, моряки!… Слава… беспокойным… волнам океана… Слава силе… дерзостной руки! (7)
Грегор, услышав это, осклабился и вдруг, зарычав, кинулся в контратаку. А Майкл на короткий миг потерял ощущение реальности. Ему показалось, что вокруг не стекло и пластик, а просмоленные доски палубы и скрипящие от ветра снасти. Ветер гудит в тугих парусах, и грот-мачта загораживает солнце. Четыреста тридцать лет растворились в полуденном пекле, словно не было, и Уильям Халмс по прозвищу «Дуб», размахивая коротким клинком, специально выкованным для него знакомым кузнецом, отражает удары испанского флибустьера…
– Да здравствует королева Елизавета! – раздался громкий клич, и Вукович, сраженный ловкой подножкой, оказался лежащим на палубе, а Майкл оседлал его и приставил к горлу острие кортика.
– Ну?... – шумно дыша, спросил он замершего хорвата, – теперь признаешь меня потомком славного корсара, а?
– Признаю, – с трудом выдавил из себя Вукович.
– Когда приедешь в гости, не забудь напомнить, чтобы я тебе его портрет показал, – продолжал Майкл, восседая на поверженном противнике. – Редкая вещь, сам по себе. Шестнадцатый век, как никак… Признаешь себя побежденным, говори!
– Да-да! Слазь уже с меня, чудовище! – с хохотом взмолился Грегор.
Тут, наклонившись к самому лицу хорвата, чтобы не расслышала Иванка, которая все это время наблюдала с флайбриджа за ходом поединка, а сейчас разразилась аплодисментами, Майкл спросил чуть тише:
– А может, ты думал, что если я гей, то и дерусь я как девчонка?
– Да уж конечно, – спихивая его с себя, ответил Грегор. – Именно так я и думал. Ты и до этого на девчонку мало походил, а теперь и подавно…
Майкл, развалившийся было на палубе рядом с лежащим Вуковичем, вдруг замер.
– Черт!… – воскликнул он, резко садясь. – Черт, черт, черт!
– Что такое? – устало поинтересовался Грегор.
– Я идиот. Я кретин и идиот.
– Ну… Это, конечно, вопрос спорный, но раз ты так настаиваешь…
– Не беспокойся, ты тоже идиот. Да, да! Ты слышал то же, что и я, знаешь то же, что знаю я. И если мы до сих пор этого не поняли, то мы оба идиоты.
– Все-таки перегрелся, – резюмировал Грегор, приподнимаясь на локте и с преувеличенной жалостью глядя на Майкла. – Иди-ка ты в тенёк, потомок!
– Грег, я серьезно.
– Ну, хорошо. Ты серьезно. Тогда объясни по-человечески. Что мы там не поняли?
– Что Ангел – мужчина.
__________________________
1. Таормина (итал. Taormina) – исторический город на восточном побережье Сицилии, Италия, на полпути между Мессиной и Катанией.
2. Девоншир, или Девон (англ. Devonshire, сокращенное англ. Devon) – графство в юго-западной Англии. Одной из ведущих отраслей экономики графства было судостроение, многие моряки были родом из южной Англии. Здесь намек на сэра Фрэнсиса Дрейка (англ. Francis Drake; около 1540 – 28 января 1596) – английского мореплавателя, корсара и вице-адмирала, который был родом из Девоншира.
3. Первый лейтенант (англ. first lieutenant) – в Королевском флоте является больше должностью, а не воинским званием. Соответствует должности первого помощника. Он руководил экипажем во время выполнения маневров, и к тому же осуществлял функции корабельной полиции, обеспечивая дисциплину.
4. «Золотая Лань» (англ. Golden Hind) – первоначально это трехмачтовое флагманское судно Френсиса Дрейка называлось «Пеликан» («Pelican»). При пересечении экватора во время кругосветного путешествия 1577–1580 гг. Дрейк переименовал его в честь своего придворного покровителя – лорда-канцлера Кристофера Хаттона, на гербе которого была изображена золотая лань.
5. Таттэм энд Эгг (англ. Tathem and Egg) – английская оружейная фирма, в числе прочего производившая кортики для Королевского флота в XIX в.
6. Шканцы – помост или палуба парусного судна на один уровень выше шкафута (части верхней палубы от фок-мачты до грот-мачты). Позднее шканцами называли часть верхней палубы военного корабля между грот- и бизань-мачтами. Шканцы считались почётным местом на корабле: там зачитывались перед строем манифесты, приказы, приговоры. На шканцах запрещалось садиться и курить всем, кроме командира (капитана) корабля и флагмана.
7. Припев пиратской песни, популярной в середине XVII века. Первый куплет звучит так:
Мы не раз бороздили седой океан,
Мы – цари на морских путях.
Наш отчаянный, дерзкий, разбойный клан
На купцов нагоняет страх.
Продолжение в комментариях.
-
-
07.06.2011 в 15:36-
-
07.06.2011 в 15:39-
-
07.06.2011 в 15:43-
-
07.06.2011 в 15:46-
-
07.06.2011 в 15:47-
-
07.06.2011 в 15:50-
-
07.06.2011 в 15:50