И снова здравствуйте. С вами новая я, решительно настроенная доводить дела до конца. Второй день, а я еще не забила на затею, пишу. Хотя ни малейшего понятия, о чем. Концепции, тэкскэть, не имею. Поэтому будет поток сознания. Посмотрим, куда
нас эта канализация вынесет.
Хотя сегодня всего лишь 7-е марта, но, вы же сами понимаете, в нашей стране этот день приравнивается к 8-му и превращается в бедлам. В нашей, к примеру, организации, уже с раннего утра мужчины с цветами и тортами наперевес начали шествие по отделам с тотальным обцеловыванием сотрудниц. С трудом сдерживались с сестрой, чтобы в ответ на поздравления не скалить клыки с искренним "И вас также!". Зато есть свои плюсы - вот рядом со мной на столе ваза с тюльпанами, а в сумочке ждет своего часа сертификат в л'этуаль. Будет мамочке новая тушь, а то мне кажется, старый тюбик с утра на меня смотрит, сокрушенно качая седой головой, и вздыхает "И ты-таки снова пытаешься что-то с меня поиметь? Ну-ну, как говорил товарищ Берия, попытка - не пытка".
Вот видите, какой бред лезет, когда не имеешь строго продуманной идеи поста. Мне-то что, я свое обещание - в день минимум по посту - выполняю, а вам эту ересь читать...
Вообще, если серьезно, то с утра вертелась в голове тема для поговорить. Про страх. Оказалось, я не забыла, что это такое. А ведь думала, с годами стала этаким бесстрашным чакомноррисом, которому все нипочем. Фигу. Поняла, что боюсь. И именно
боюсь, а не
стала бояться. Идти к завучу в школу, разговаривать с Илюхиным врачом, звонить в тренажерный зал, чтобы записаться - страхи живут во мне, никуда не делись, просто сейчас с меня будто кожу содрали и все чувствуется очень уж отчетливо. Но эта тема слишком обширная и... не до конца додуманная. Погожу про это. Дожую, потом порассуждаю. Оно того стоит.
Могу сказать пока, что четко мне понятно следующее. Страхи надо а) осознавать и четко формулировать и б) идти к ним напролом. С первым у меня получается зашибись как хорошо. Со вторым пока хуже. Но какие наши годы, разберемся, как это работает.
Вот из четко сформулированных страхов у меня есть такой. Что я не допишу эту третью книжку. И "Когда все дома" так и останется на треть написанным, на треть в черновиках, на треть в голове в виде "ментального кино", как я это называю. Что последняя фраза - а я четко знаю, какая она будет - никогда не увидит читателя.
Как там было? "Цель вижу, в себя верю, препятствий не наблюдаю". Цель я вижу. Теперь надо дальше по списку.
И с целью "в себя поверить" решила послушать сегодня по дороге домой свой саундтрек к "Перекрестку". И вдруг отчетливо поняла, как же я соскучилась по ним - по Майклу и по Грегору. И по тому времени, когда я писала эту часть. По Хорватии, по Адриатике, по яхте, по молодым совсем еще мальчишкам.
И дико захотелось втиснуть в сегодняшний пост кусочек солнечного лета 1993-го. С хорватским застольем и дружбой, которая только начинается. Короче, кому интересно, велкам под кат. Кому нет - можете просто музыку послушать. Под эти три мелодии был написан Шибеник и весь хорватский колорит. И пусть одна из них македонская народная, вторая - на польском, а третья - вообще на греческом, но у меня это была Хорватия. Художник так видит.
Всем, кто под кат не идет, спасибо, что дочитали.
Всегда ваша, Емельянова Маша.И с праздником! С весной!
"Перекресток" - отрывок***
Скрипнув тормозами, такси остановилось, молодые люди вышли из машины и оказались перед невысокими деревянными воротами, за которыми виднелся двухэтажный дом из светлого камня, окруженный садом. Судя по доносившимся голосам, гости уже начали собираться. Грегор уверенно толкнул калитку и приглашающе кивнул спутнику.
Пока изумленный Майкл оглядывал большой замощенный серыми каменными плитками двор, уставленный столами с угощениями и полный людей, Грегор поискал глазами хозяина и направился к нему.
Иван, крепкий высокий мужчина, с абсолютно седыми, но все еще густыми волосами, зачесанными назад, хитрым прищуром внимательных глаз, когда-то синих как сама Адриатика, а сейчас бледно-голубых, приветственно раскинул руки при виде дорогого гостя.
– Грегор, сынок! А мы уж волноваться начали. – Он крепко обнял парня и похлопал его по спине. Вуковичу показалось, что у него затрещали ребра – ни за что не скажешь, что хозяину сегодня стукнуло шестьдесят. – Проходи, садись!
Иван понизил голос до шепота и оглянулся куда-то назад, в сторону крыльца, на котором стояли женщины и девушки.
– Тут уже кое-кто тебя заждался…
Смущенно улыбаясь, Грегор посмотрел в указанную сторону и встретился взглядом с высокой черноволосой девушкой, спускающейся по лестнице во двор. В руках она несла огромный поднос, уставленный тарелками с салатами.
– Дядя Иван, я вам подарок еще…
– Потом, потом! – Иван замахал на него руками. – Подарок потом! Сначала сядь, поешь, выпей! Смотри, сколько всего женщины навертели!
Посмотреть было на что. Столы, вереницей уходившие далеко в сад, были накрыты белоснежными скатертями и плотно уставлены всевозможными угощениями. Тут были и свежие овощи, и салаты из морепродуктов, и огромные тарелки с пршутом – вяленым мясом, а также всевозможные сыры, домашние колбаски, соленые сардины, рулеты с мясными и рыбными начинками. Между тарелками с салатами и закусками гордо возвышались бутыли с домашним вином, наливками и всевозможными настойками, блестели боками кувшины с ягодным морсом. Середину каждого стола украшала большая стеклянная банка с пышным букетом цветов. За некоторыми столами уже сидели люди и весело и громко переговаривались, кто с сидящим рядом соседом, а кто и с приятелем на другом конце двора. Из открытых окон дома в сад доносилась музыка.
– Черт, чуть не забыл! – спохватился Грегор. – Дядя Иван, я же не один!
– С девушкой? – заговорщицки подмигнув, тихо спросил Иван. – Давно пора! А Иванка будет знать, как клювом щелкать! Все счастье свое проморгала, молчунья.
– Э-э-э… нет, – прервал хозяина Грегор. – Я не с девушкой. С другом.
– С дру-угом? – округлил глаза Иван. – Интересное кино!
– Ну, то есть с гостем, – поспешно поправился Грегор и неожиданно для себя добавил. – Иностранец, начальство поручило. Не смог отвертеться…
Странное дело, он тут же пожалел о последних словах.
– Он – англичанин, тоже в полиции работает. Коллега мой.
– А-а-а, коллега! Ну, это другое дело! А я уж было подумал… Молодец, что привел! Давай, хватай своего коллегу, да выбирайте за столом место покучерявее! Вон у нас сегодня тут молодняка сколько! Жена с сестрами весь околоток, кажись, позвала. ПЕТРА! – вдруг гаркнул он так оглушительно, что полосатый кот, сидевший на перилах, взвился на полметра и учесал куда-то в кусты. – Петра, выдь сюда, Грегор пришел!
– Не кричи, это во-первых, – раздался рядом негромкий голос. – Во-вторых, пойди в дом и помоги нарезать мясо.
На крыльцо из дома вышла маленькая женщина с коротко стрижеными седыми волосами, одетая в элегантные брюки и белую блузку с красивой вышивкой на груди.
– Здравствуй, мой мальчик. – Она приобняла Грегора за шею и, наклонив к себе, поцеловала в лоб. – Где там твой друг? Бери его и садись скорее, а то Иван тебя заболтает насмерть.
(...)
Пока Грегор оглядывал вереницу столов в поисках двух свободных мест, Майкл с интересом разглядывал именинника и его супругу. Спокойная и изящная Петра, едва достававшая Ивану до плеча, немного странно смотрелась рядом с мужем, огромным, кряжистым как дуб, с сильными жилистыми руками, покрытыми татуировками, громкой грубоватой речью и манерами портового грузчика.
– Разные, да? – спросил Грегор, заметив, как он смотрит на чету Шимичей. – И не скажешь, что тридцать пять лет вместе… Петра, кстати, родом из богатой и интеллигентной семьи, отец у нее был известный профессор из Загреба, преподавал там в университете. А Иван из простых. К тому же цыганских кровей… О! Вон два места, кажется… А, нет. Заняты уже… Когда они познакомились, она училась в институте, а Иван служил матросом на рыболовном сейнере. Увидел ее на набережной, влюбился и бросился ухаживать как одержимый. Ходил за ней как приклеенный, никому дохнуть в ее сторону не позволял. А потом ввязался в драку. Провожал ее с танцев, пристали какие-то… Нож вдруг возник, чей – непонятно, может Ивана, теперь уже не узнать. Когда наряд приехал, все разбежались, а он, балбес, стоит с ножом в руке, а рядом один валяется с дыркой в боку… Хорошо, что не умер. Иначе больше бы дали. А так, всего пять лет отсидел. И Петра его ждала, даже не встречалась ни с кем. Поженились прямо в тот день, как он на волю вышел. Так вот и живут. А ножи, кстати, Иван с тех пор коллекционирует.
– А дети у них есть? – спросил Майкл.
– Есть. Сын, Андрей, геолог, за границей работает. И дочь, Иванка. Вон, видишь, на крыльце стоит? Брюнетка с длинной косой.
– Молчаливая красотка, что все время на тебя поглядывает? – хитро улыбаясь, догадался Майкл.
– Э-э-э… Да, она, – почему-то смутился Грегор. – Молчаливая – не то слово. Днями слова от нее не услышишь. В детстве думали немая. Иван спит и видит, как бы меня на ней женить.
– Так женись! Я таких красавиц даже здесь у вас не видел, а уж в Англии и подавно. Да еще и не болтливая! Кого ж ты еще ждешь, если тебе такая не подходит?
Пока Грегор, смешавшись, подыскивал ответ, к ним подошел Иван и увлек ребят за собой, посадив на почетные места за первым столом. Сидевшие поблизости женщины тут же стали наперебой советовать то или другое угощение, и Майкл, к огромной радости Грегора, забыл о своем вопросе. Только Иванка, севшая напротив них, словно слышала, что речь шла о ней, и не сводила с Грегора пристального взгляда, отчего становилось немного не по себе.
Когда припозднившиеся гости перестали сновать по саду, и все расселись по местам, Анто, высокий широкоплечий мужчина, на правах старого друга провозгласил первый тост в честь именинника. Пока он густым басом расхваливал Ивана, за столами установилась тишина, слышно было только, как легкий ветерок колышет листву деревьев в саду, над цветами в вазах жужжат пчелы, а в кустах стрекочут неутомимые цикады. Дослушав хвалебную оду, полсотни гостей подняли бокалы, радостными криками приветствуя юбиляра, и с этого момента началось-покатилось щедрое, громкое, пестрое хорватское застолье…
Как же он соскучился по семейным посиделкам, думал Грегор, накладывая в тарелку какой-то салат, фаршированные помидоры и слоеные пирожки с рыбой. С этой сумасшедшей работой он совсем одичал, забыл, когда в последний раз он вот так сидел – за шумным столом…
Вот уже четыре года, с тех пор как умер отец, он живет один. Из родни в городе, и вообще в стране, остались только зять Милан и Ёлочка. Старшие сестры еще до смерти отца разъехались кто куда. Бранка вышла замуж за русского инженера и уехала в Москву. Пару лет назад они с мужем переехали в Америку, и теперь на праздники Грегор получал красочные открытки с видами Чикаго и озера Мичиган. А Катарина, талантливая виолончелистка, уже десять лет жила во Франции, где играла в Оркестре Парижа.
Майкл, сев за стол, сначала притих, только улыбался и вертел головой во все стороны, с любопытством рассматривая гостей и накрытые столы. А несколько минут спустя он буквально закидал Грегора вопросами. Его интересовало все – как называется это блюдо, и что в нем за ингредиенты, из каких ягод сделано вино, о чем говорилось в последнем тосте, что за музыка звучит… Грегор сначала переводил все речи гостей, но так как тосты раздавались каждые пять минут, он вскоре бросил это дело, объяснив своему спутнику, что говорится там об одном и том же – «желаем юбиляру здоровья и долгих лет!».
На счастье бедного переводчика, который не успевал донести до рта кусок, как тут же приходилось отвечать на новый вопрос любознательного англичанина, вскоре подали горячее. Майкл, с трудом одолевший полную тарелку закусок, глядя, как девушки несут и несут новые угощения, немного оторопел. На столах, источая аппетитные ароматы, появились блюда с индюшкой в кукурузном тесте, с запеченной телятиной, молодым барашком с шалшой (соусом из помидоров с добавлением приправ), шашлыками из баранины, макрелью, запеченной на углях…
– Знаешь, – наклонившись к Грегору, тихо сказал Майкл, – я, конечно, читал про королевские пиры, но не думал, что когда-нибудь сподоблюсь присутствовать. Ну что… Я скорее всего тут умру от переедания, но клянусь, попробую все! – И он потянулся к блюду с телятиной.
– Только учти, – также тихо предостерег его Грегор, – что будет еще десерт. А это, скорее всего, ореховый или маковый пирог, слоеные пирожки с фруктами и творогом, вафли с медом, мороженое с ягодами, блинчики с разными начинками, папреняк… это такая вкусная штучка из меда, орехов и перца… – Майкл, услышав все это, прикрыл глаза и застонал.
– Крепись, коллега! – со смехом закончил Вукович.
Пока его иностранный друг воздавал должное хорватской кухне, Грегор наконец сосредоточился на своей тарелке. Только приступив к трапезе, он понял, что голоден как зверь. Он попытался вспомнить, когда ел в последний раз. Получалось, вчера в обед. Вечером приключилась беготня со стрельбой, а когда он вернулся в контору, было уже далеко за полночь, и перекусить не удалось. А сегодня он только и делал, что пил кофе, который, кажется, прожег у него в желудке дыру размером с кулак. Подумав, Грегор положил еще один большой кусок фирменного блюда Петры – барашка запеченного на углях с розмарином и оливковым маслом и налил в высокий стакан домашнее вино. Надо наверстывать!
Через некоторое время он откинулся на спинку стула. Наступило приятное чувство насыщения и покоя, хотя вместе с тем он четко осознал, насколько он устал за последнее время. Как хорошо, что завтра… нет, уже сегодня начался отпуск!
Он взглянул на англичанина. Тот беседовал с Анто, который лет двадцать прослужил боцманом в торговом флоте и отлично говорил по-английски. По отдельным фразам Грегор понял, что беседа шла о военном флоте. Он с интересом прислушался – корабли были его давней страстью. И судя по разговору, Майкл тоже неплохо разбирался в теме, Анто только с уважением кивал головой. Речь шла о легендарном «Дредноуте». Майкл считал одним из его недостатков расположение контрольно-дальномерного поста на фок-мачте, установленной сразу за передней трубой. Грегор, кстати, был абсолютно согласен с англичанином – когда линкор шел полным ходом, из-за дыма с поста на мачте ни черта не было видно, что конечно снижало боевую эффективность.
Продолжая с интересом прислушиваться к разговору, Грегор краем глаза посматривал на нового знакомого. Сидевшие вокруг них друзья Ивана все как один были крепко сбитые, широкоплечие, громкоголосые, простые рабочие мужики. Внезапно он понял, что на фоне остальных присутствующих стройный, отлично сложенный Майкл с изящными чертами лица, негромким голосом и белоснежной улыбкой напоминает красавицу яхту, каким-то чудом зашедшую в грузовой порт.
А что он собственно о нем знает? То, что он – Майкл Кроуфорд и работает в Европейском бюро Интерпола – это еще бабушка надвое сказала. Может и не Кроуфорд вовсе, и не в Интерполе… То есть, проще говоря, сейчас рядом с ним сидит, обсуждает орудийные башни «Дредноута» и уплетает вкусный рыбный пирог Петры абсолютно незнакомый парень. И он, Грегор Вукович, которого за нелюдимый характер, вечный взгляд исподлобья и подходящую фамилию с детства прозвали Волк , привел его к самым близким друзьям после пятиминутного знакомства? И самое интересное – еще не пожалел об этом? Что же это такое творится? Удивленный, он усмехнулся своим мыслям.
***
-
-
07.03.2014 в 17:52Книгу напишем, я с тобой и с мальчиками!
-
-
07.03.2014 в 18:06А сегодня просто так захотелось чего-то праздничного. И кусочек очень в тему показался.
-
-
07.03.2014 в 18:16но ты своим кусочком все исправила.