Yesterday is history, tomorrow is a mystery, but today is a gift. That is why it is called the present.
Грегор Вукович
Бёрлингтон, штат Вермонт, США
20 октября 1996 года, воскресенье
20 октября 1996 года, воскресенье
(продолжение)
Не дожидаясь дворецкого, Грегор сам открыл дверь и вышел на крыльцо. Он тут же отметил, что машин перед особняком стало меньше, а если точнее, его «Тойота» осталась там в одиночестве. Возле машины маячил худощавый паренек в униформе, который беспомощно озирался по сторонам.
– Проблемы? – приблизившись, хмуро спросил Вукович и достал из кармана ключи.
– О, сэр! – парнишка кинулся к нему с радостной улыбкой, – мне нужно переставить вашу машину. Все автомобили гостей мы отправляем на парковку позади главного здания. Вы ведь гость, так?
– Я-то? – Грегор задумчиво окинул взглядом поляну с шатром и суетящийся персонал. – Гость. Конечно, гость.
– Ну, замечательно! – просиял парнишка. – Тогда ваши ключи, сэр.
Вукович отдал ему ключи от машины, сунул руки в карманы и с самым «гостевым» видом, который мог изобразить, двинулся вдоль поляны. Что он собирается делать, он пока не имел ни малейшего представления.
читать дальшеПоравнявшись с красно-белым шатром, Грегор заметил Альберта, который со строгим выражением лица следил за тем, как горничные, которые сегодня, очевидно, исполняли роль официанток, ровняют на столах приборы и бокалы и поправляют крахмальные салфетки. Когда дворецкий, подняв глаза, поприветствовал его вежливым кивком, Грегор решительно свернул с аллеи и двинулся к шатру.
– Действительно, я погляжу, день у вас полон забот, Альберт! – приветливо обратился он к дворецкому.
– Совершенно верно, мистер Вукович, – сдержанно улыбнулся тот. – Прием по случаю свадьбы дочери мэра Бёрлингтона. Ожидается около сотни гостей. А вы, сэр, тоже в числе приглашенных?
Дворецкому врать было небезопасно, поэтому Грегор решил сказать правду.
– Нет, что вы! Моя встреча с леди Джейн окончена, и я решил просто немного полюбоваться окрестностями. Разумеется, пока не начался прием.
– Нет проблем, сэр. Гости начнут собираться не раньше, чем через час или два. – Альберт кивком отпустил горничных, и они, перешептываясь и с любопытством оглядываясь на Вуковича, зашагали в сторону дома.
– Надо признаться, я в полном восторге от «Килкенни Касл», – кивнул Вукович на здание особняка. – Великолепное сооружение!
– Полностью с вами согласен, сэр! – Альберт выглядел так, словно похвалили его собственного ребенка. – Архитектор приезжал из самого Лондона.
– Да что вы говорите! Из самого Лондона! – с восхищением поцокал языком Грегор, чувствуя, что выбрал верную тему для разговора.
– Да! Мистер Кроуфорд, покойный супруг леди Джейн, целое состояние потратил на строительство.
– А я думал, дому лет сто, не меньше.
– Что вы, мистер Вукович! Ему нет и пятидесяти. Когда отец леди Джейн подарил ей на свадьбу эти земли, – Альберт жестом обвел окрестности, – здесь был просто лес. Это было почти сразу после войны, в сорок восьмом. А в пятьдесят первом дом был, можно сказать, готов. Когда хозяева поселились, недостроенной оставалась только часть восточного крыла.
– А вы, Альберт, давно здесь работаете?
– Почти девятнадцать лет, сэр!
– Вот это да! – удивился Грегор, тут же добавив, – Готов поспорить, на вас весь дом держится!
– Ну… многие так говорят… – пробормотал дворецкий, скромно потупив взор, и тут же важно приосанился.
– Ведь вы наверняка тут трудитесь больше всех… – продолжал гнуть свою линию Вукович. – И дольше всех.
– Можно сказать и так, сэр! Дольше меня здесь только Самсон.
– Самсон? – навострил уши Грегор.
– Садовник, сэр. И его мать, Тереза, наша кухарка. То есть, прежняя кухарка. Они в «Килкенни Касл» почти с того самого времени, как хозяева здесь поселились. Почитай, сорок четыре года.
– Сорок четыре года! Надо же! – Грегор покачал головой. Вот кто ему нужен!
– Да, Самсон был совсем мальчишкой, когда его родители стали работать на Кроуфордов. Кажется, десять ему тогда было или около того. Начинал помощником на кухне, садовником тогда был его отец.
– Любопытно… – Вукович зашагал вместе с Альбертом в сторону дома. – А кстати, много у него здесь работы? Я видел из окна библиотеки замечательный сад…
– Что вы, сэр! Это, если можно так выразиться, садик. Небольшой цветник. Сад, а вернее сказать, парк «Килкенни Касл» – вот это наша гордость. Его даже по телевизору, бывает, показывают. И публика из города часто приезжает посмотреть, в открытые для посещения дни.
– А где этот сад, Альберт? – в недоумении оглянулся Вукович. – Позади дома?
– Вы, сэр, ехали через него от самого поворота с главной дороги, – чуть снисходительно улыбнулся Альберт. Он указал вокруг, – И вот это все, и с другой стороны дома, и еще на пару миль вокруг.
– Но это же… лес? – Вукович был так удивлен, что на какое-то время забыл о цели своих расспросов.
– Все это, мистер Вукович, называется английский парк. Настоящее искусство, сделать так, чтобы вмешательство человека в дела природы было наименее заметно. Но каждое деревце и каждый кустик здесь, поверьте мне, под неусыпным присмотром Самсона и его подчиненных. А теперь, сэр, – Альберт учтиво кивнул, – позвольте откланяться. Дела не ждут.
– Конечно, Альберт! Было очень приятно с вами побеседовать.
– Взаимно, сэр. А если вас так заинтересовал наш парк, вы можете поговорить с Самсоном. Его дом у западных ворот. Если обогнуть главное здание и пройти между конюшней и гаражом, можно выйти на тропинку, ведущую прямо к его коттеджу.
Попрощавшись с учтивым дворецким, Грегор, весьма довольный собой, зашагал по дорожке вдоль главного здания, производя в уме математический подсчет. Значит, сорок четыре года назад, то есть в пятьдесят втором, этому неведомому Самсону было десять лет. Выходит, он был ровесником Майкла Кроуфорда, который родился, как Грегор знал из того же объявления в газете, в сорок втором. Оно понятно, что хозяйский сынок вряд ли водил дружбу с сыном кухарки, но… Чем черт не шутит! Во всяком случае, в шестьдесят третьем, когда Майкл ушел из дома, Самсону был двадцать один год. Вполне зрелый возраст. Должен же он что-то помнить. Грегор пока сам не понимал, почему он придает такое значение тому, что случилось двадцатого декабря шестьдесят третьего, но он был уверен – нужно узнать об этом как можно больше.
«Что мы имеем? Леди Джейн сотрудничать отказалась, Оливия слишком молода, чтобы что-то помнить, дворецкий опрошен», – думал Грегор, шагая по тропинке к аккуратному коттеджу из белого камня, – «Теперь побеседуем с садовником и кухаркой. Может они прольют свет на таинственное исчезновение молодого хозяина».
Ну чем не роман Агаты Кристи!
Дом садовника был обнесен живой изгородью, и еще не дойдя до нее метров пять Грегор услышал, как за причудливо подстриженными зарослями раздается странный металлический грохот. А когда Вукович, потянув на себя калитку, сделал несколько шагов, из-за кустов на него с шумом выскочило… что-то и больно врезалось в щиколотку.
Что-то оказалось игрушечной пожарной машиной довольно внушительных размеров, которую толкал, почти уткнувшись лицом в красный кузов, мальчишка в светло-зеленых вельветовых штанах и белой футболке. Видимо, заигравшись, он не услышал ни скрипа калитки, ни хруста гравия на дорожке, и теперь оба они, Грегор и «водитель», щуплый чернокожий мальчишка лет пяти с огромными испуганными глазами и кудрявой шевелюрой, смотрели друг на друга, потирая ушибленные места: Грегор – правую лодыжку, а пацан – лоб, на котором после удара об кузов пожарной машины грозила выскочить шишка.
– Вот те на! Зашел в гости, называется… – пробормотал Грегор. – Погоди-ка!
Сунув руку в карман куртки, он достал оттуда монету, быстро присел рядом с мальчиком и после некоторого сопротивления со стороны последнего приложил холодный четвертак к его лбу.
– Ну вот… Что ж ты, приятель, по сторонам не смотришь! – улыбаясь, покачал головой Грегор.
Мальчишка морщился, пыхтел и сжимал губы в мужественной попытке не разреветься, но ничего не отвечал.
– Серьезный, должно быть, где-то пожар, раз ты так торопился, а? – Грегор перевернул монету холодной стороной.
Большие карие глаза, блестя непролитыми слезами, настороженно рассматривали Вуковича, но мальчик по-прежнему не произнес ни звука. Не отпуская монеты, Грегор огляделся по сторонам. В нескольких шагах от места столкновения, рядом с клумбой с пышными пионами, он заметил большой, почти метр высотой, кукольный домик. Выглядел тот как настоящий – белые деревянные стены, красная железная кровля, окна с цветастыми занавесками, крыльцо с верандой. В следующий момент Грегор разглядел, что к белым стенам домика кто-то прислонил несколько альбомных листов, на которых яркой красной краской было изображено пламя. А на балкончике над крыльцом он увидел куклу Барби. Стройная красавица в белом платье в синий горох вздымала к небу изящные ручки и глядела куда-то за клумбу с пионами, очевидно, все еще надеясь на помощь…
– Ну, дело ясное, – обратился Грегор к мальчишке. – Дама в беде. Тебя, друг, можно понять.
Он убрал монету и рассмотрел лоб – шишка, может, и появится, но хотя бы не такая огромная. Пацан пощупал пострадавшее место, чуть сморщил нос и, все также молча, посмотрел на Грегора немного приветливее.
– Давай знакомиться, раз уж так получилось… – Вукович протянул руку. – Меня Грегор зовут, а тебя?
Мальчишка, чуть помедлив, уже протянул было в ответ ладошку, отряхнув ее о худую коленку, но тут со стороны коттеджа раздался пронзительный девчоночий крик:
– Ба-а-а-а-а! Какой-то незнакомый дядька разговаривает с Илайджей!
Заметив, что Грегор вздрогнул и посмотрел на дом, мальчишка тут же отдернул руку и тоже оглянулся. В это время на крыльце коттеджа появился темнокожий мужчина лет сорока с лишним на вид. Легко сбежав по ступеням, он быстрым шагом направился к ним, крикнув через плечо кому-то в доме:
– Не беспокойся, ма, я разберусь!
Приблизившись, мужчина тут же поднял с земли мальчишку и, не обращая внимания на сопротивление, зажал щуплое тельце подмышкой, головой назад.
– Добрый день! – поднимаясь с колен, произнес Грегор, приветливо улыбаясь.
– День добрый, сэр, – несколько настороженно ответил мужчина, легонько шлепнув извивающегося и возмущенно пыхтящего пацана по обтянутой вельветовыми штанишками попке. – А вы, собственно, кто?
– Меня зовут Грегор Вукович, я – гость леди Джейн. Хотел поговорить со здешним садовником, Самсоном. Дворецкий Альберт сказал мне, что я могу найти его здесь. Он заметил, что мне очень понравился здешний парк… Вот я и…
Взгляд мужчины стал менее колючим.
– А потом мы с вашим… э-э-э… с Илайджей попали в небольшое ДТП. – Грегор извиняющимся жестом указал на перевернутую пожарную машину и, убирая в карман «лечебную» монету, добавил, – Обошлось почти без жертв.
– Все понятно! – намного приветливее кивнул мужчина и половчее перехватил ерзающего мальчишку, – Самсон – это я. И я с радостью вам отвечу на все вопросы, только если вы…
– Самсо-о-о-он! – раздалось из дома. – Начина-а-ается! Ты что, хочешь все пропустить?!
– Иду, ма-а-а! – крикнул в ответ через плечо Самсон и, вновь обратившись к Грегору, спросил. – Скажите, мистер… э-э-э…?
– Вукович, – подсказал Грегор.
– Мистер Вукович, вы сильно торопитесь?
– Абсолютно не тороплюсь. А что?
– Просто… Видите ли, сегодня первый выпуск…
– Самсо-о-он! Ты идешь или не-е-ет?! – у женщины в доме был очень зычный голос.
– В общем, сэр, лучше пойдемте со мной. А то, клянусь, нам обоим будет хуже! – и он зашагал к дому.
Грегор двинулся было за ним, но тут же поймал отчаянный взгляд мальчишки, теперь оказавшегося повернутым к нему лицом. Пацан, до сих пор не издавший ни звука, сердито хмурился и, сверкая глазами, показывал пальцем на что-то позади Грегора. Посмотрев туда, Вукович не увидел ничего, кроме клумбы с белыми пионами, перевернутой красной машины, кукольного домика и… несчастной Барби, которая все так же взывала о помощи. Ах, вон оно что! Повернувшись к мальчишке, Грегор понял, что его догадка верна – тот с отчаянием молотил Самсона кулачками по спине и смотрел в прежнем направлении.
Сделав пару широких шагов, Вукович оказался у кукольного домика. Раз! – и пожарная машина снова встала на четыре колеса. Два! – и красотка Барби с балкона перенесена на цветочную клумбу. И три! – альбомные листы с пламенем легли на траву рисунком вниз. Пожарный расчет работу выполнил, жильцы дома в безопасности, возгорание устранено!
Он догнал Самсона уже на крыльце дома и, взбегая следом за ним по ступенькам, оказался почти лицом к лицу с Илайджей. Сверкая счастливыми глазами, мальчик во весь рот улыбался Грегору. Придерживая за Самсоном дверь, Вукович не сдержал ответной улыбки – во рту у маленького пожарного не хватало как минимум парочки зубов.
Едва оказавшись за порогом, Грегор сразу понял, что это место ничуть не напоминает безупречные интерьеры особняка Кроуфордов. И дело было вовсе не в уровне достатка хозяев – было заметно, что владельцы этого уютного коттеджа тоже не бедствуют: добротная мебель, оборудованная по последнему слову техники кухня, огромный телевизор в гостиной. Нет, разница заключалась вовсе не в этом.
В отличие от похожего на музей «Замка» в этом доме жили. На кресле в прихожей были кучей свалены детские курточки, рядом на полу стояли несколько пар разноцветных резиновых сапожек, все перепачканные землей. На ковре в гостиной, куда Грегор вошел вслед за Самсоном, повсюду валялись игрушки: куклы и машинки, солдатики и пластмассовые кубики. Когда Вукович остановился в дверях, мимо него прошла, толкнув теплым боком, большая черная собака. Она пересекла всю комнату, скрылась под большим обеденным столом и, отодвинув по пути пару стульев, улеглась там с шумным вздохом.
Перед большим телевизором, который вещал, как показалось Грегору, на полную мощность, расположились, похоже, все обитатели дома. Пожилая полная негритянка в цветастом платье пыталась прибавить громкость в телевизоре, с недовольным выражением лица тыкая пультом в сторону экрана. Вместе с ней на диване сидела очень похожая на Илайджу девчушка лет пяти с торчащими во все стороны многочисленными косичками. А рядом в кресле восседал серьезный мальчишка лет двенадцати в очках с толстенной книгой на коленках.
– Сэм, где ты ходишь? – проворчала женщина, продолжая нажимать на кнопки пульта. – Какой же ирод придумал эти дурацкие штуковины?
– Ма, у нас гости, – предупредил Самсон. Он посадил Илайджу на диван рядом с девочкой и забрал у матери пульт.
– Сэм, я не могу сделать погромче!
– Это потому, ба, – отозвался очкарик из кресла, захлопывая книгу, – что ты прибавила громкость до упора. Наверное, даже в «Замке» слышно.
– Майкл! – строгим тоном оборвал его Самсон.
– И вообще, – не обращая на него внимания, продолжил мальчишка. – Мама тебе уже десять раз рассказывала, про что будет передача, так что ничего нового ты не увидишь!
– МАЙКЛ ТРЕНТОН! – бабушка грозно направила на него пульт от телевизора. – Сейчас моя дочь и твоя мать будет вести передачу на центральном канале! И никто, слышишь, маленький ты зануда, никто не сможет мне помешать смотреть эту передачу, да с такой громкостью, с какой захочу! И пусть ее будет слышно в самом Нью-Йорке, разрази меня гром! А теперь всем МОЛЧАТЬ! Особенно это касается тебя, Майкл Трентон. Я ясно выражаюсь?
Девчонка на диване пискнула и уткнулась лицом в подушку, а Майкл, выпучив глаза от ужаса, молча кивал головой и, не отрываясь, глядел на пульт, который словно дуло пистолета, все еще целил прямо в него. Грегор, от всей этой тирады пришедший в некоторое замешательство, подумал было, что вряд ли прийти сюда было хорошей идеей. Но тут он бросил взгляд на Самсона и заметил, что тот наблюдает за всеми этими страстями со спокойной усмешкой. Вукович перевел взгляд на Илайджу – тот, глядя на бабушку и брата, улыбался во весь щербатый рот. И только тогда Грегор рассмотрел, что и ужас в глазах Майкла, и бабулин гнев были притворными, и оба они уже вовсю хохочут, глядя друг на друга, и девчонка заливается звонким смехом.
– Простите, Грегор, – покачал головой Самсон, пододвигая Грегору второе кресло, – забыл предупредить, что у нас не дом, а цирк-шапито. Грегор, это моя мама, Тереза. Ма, знакомься, это мистер Вукович, он…
– Так, всё потом! – отрезала Тереза. – Мистер Как-его-там пусть тоже посмотрит!
«Час в мире моды с Патрицией Трентон» – так называлась передача, которую Грегор, к своему удивлению нашел интересной, хотя сначала решил, что потратит это время на то, чтобы осмотреться и получше разглядеть Самсона и его семейство. Но симпатичная темнокожая ведущая с короткой как у мальчика стрижкой и задорной улыбкой так увлекательно рассказывала о том, почему галстук называется галстуком, что носили отцы-основатели и как, потратив всего полсотни, одеться так, что тебя примут за миллионера, что Грегор сам не заметил, как увлекся происходящим на экране. Кстати, миллионеры в передаче тоже были. Очень известный голливудский актер и режиссер познакомил телезрителей со своим гардеробом и поделился смешным воспоминанием о своем первом смокинге… В общем и целом, час пролетел незаметно.
Ни Самсон, ни Тереза, ни дети в течение всей передачи не издали ни звука. Даже очкастый Майкл, закрыв книжку, с улыбкой смотрел мамину передачу, не подав ни одного комментария, хотя судя по тому, как он иногда ерзал на кресле, его так и подмывало. Что касается Илайджи и маленькой девчушки на диване, то они, разинув рты, просто не отрывали глаз от экрана.
Как только передача закончилась Тереза, незаметно смахнув слезы, отправилась на кухню, бурча вполголоса «Моя маленькая девочка… Сподобил-таки Господь на старости лет…», младшие дети куда-то умчались, Майкл, степенно поправив на носу очки в круглой оправе, сунул подмышку книгу и тоже исчез.
– Еще раз извините, что вам пришлось… – собирая с пола игрушки, с улыбкой пожал плечами Самсон как только они остались одни. – Сестра давно работает журналистом в модном журнале, а недавно ей предложили вести передачу. Целый час в воскресном утреннем эфире! Вот, сами видите, что получилось… Так значит, Грегор, вам понравился наш парк? Что ж, неудивительно, если учесть, сколько труда мы в него…
– Самсон, простите меня, я сказал вам неправду, – решительно прервал его Грегор, смущенно потирая бровь.
Мистер Уолтон непонимающе нахмурился, а его мать замерла на пороге гостиной с подносом для кофе в руках.
– Не сердитесь на меня, умоляю, – Вукович поспешно подскочил с дивана и взял поднос из рук Терезы. – И не пугайтесь. Я сейчас все объясню.
– Но вы сказали, что вы гость леди Джейн…
– Что? А! Да, это верно, я встречался с ней пару часов назад. Но она не захотела… Слушайте, давайте я лучше по порядку. Я ищу одного очень хорошего человека. Своего друга. Проблема в том, что я не знаю его настоящего имени, потому что… Звучит странно, понимаю, но… Это долгая история. В общем, мне известен только его рабочий псевдоним – Майкл Кроуфорд. И у меня есть его фотография.
Пристроив поднос на столик рядом с диваном, Грегор достал снимки из внутреннего кармана и протянул Самсону. Тереза, поспешно надев очки, подошла к сыну. Почти минуту они внимательно рассматривали фотографии. Затем миссис Уолтон, посмотрев на сына долгим взглядом поверх очков, внезапно воскликнула, да так громко, что Грегор вздрогнул от неожиданности:
– Аллилуйя!
– Ма… – попытался остановить ее Самсон.
– Что «ма»? Я уже пятьдесят четыре года «ма»! Не ма-кай мне тут, я знаю, когда стоит кричать «Аллилуйя!», а когда нет. А это именно тот случай, когда да.
– Понимаете, Грегор… – начал объяснять чуть смущенный Самсон.
– Понимаете, Грегор, – Тереза выхватила фотографии из рук сына и протянула их Вуковичу, сердито тыкая пальцем в верхний снимок. – Вот этот засранец…
– МАМА!
– А ну, цыц! Этот молодой человек когда-то задурил моему сыну голову фантазиями и слинял, куда глаза глядят! А уж как Сэм горевал, когда тот пропал, вы себе не представляете! А ведь он его с толку-то сбил, вот ей-богу! Был послушный черный мальчик, который, конечно, звезд с неба не хватал… Но, спасибо нашему барчуку, стал походить на белого выскочку, и ему уже не хотелось быть просто садовником, а хотелось ученым знаменитым стать, ботаником-селекционером…
– Так, ну-ка всё! Хватит! – чуть повысил голос Самсон, и как-то сразу стало понятно, кто в доме хозяин. – Не шуми, мама. Давление поднимется, и гостя напугаешь. Давай-ка сядем и все спокойно объясним мистеру Вуковичу.
– Да чего там объяснять-то… – уже вполне мирно проворчала миссис Уолтон. – «Аллилуйя» - это к тому, что наконец-то нашлась хоть одна живая душа, кроме меня, кто будет добровольно слушать твой бред про ту ночь.
– «Ту ночь»? – встрепенулся Грегор.
– Да, ночь, когда Майкл пропал, – пояснила Тереза, еще раз вглядываясь в снимок.
– То есть вы помните, как?.. Самсон, вы помните двадцать второе декабря шестьдесят третьего?! – Вукович не верил своей удаче.
– О-о-о! – протянула миссис Уолтон и, взмахнув рукой, отправилась вон из комнаты. – Готовьте уши, мистер! Сейчас начнется. А я пойду, однако, гляну, как там детвора.
Самсон проводил мать взглядом, сел на диван, все еще не выпуская из рук фотографии, и кивком пригласил Вуковича сесть рядом.
– Простите ее, Грегор! Я и вправду замучил мать в свое время этими разговорами. Что там на самом деле произошло? Какие следы мог видеть Уолтер? Почему он сказал, что в кабинете горел свет? Как «Фасель Вега» Майкла мог ночью оказаться за центральными воротами? И вообще…
– Погодите-погодите, Самсон! – в Вуковиче проснулся оперативник. – Давайте по порядку. Расскажите про ту ночь. А еще лучше, начните с вечера. Насколько я знаю, двадцатого декабря Кроуфорды уехали в Бёрлингтон.
– Нет, двадцатого из «Замка» уехала только леди Джейн. Генерал приехал в Бёрлингтон из Нью-Йорка, он туда ездил по каким-то личным делам. Майкл вернулся из Академии в пятницу девятнадцатого. Вечером зашел к нам… Он всегда так делал, когда приезжал на каникулы, сначала из школы, потом из колледжа, а потом уж и из Академии. Вот и в тот раз… Подарок Трише привез. Новый альбом с ее любимой Барби. Знаете, такие альбомы, в которых кукол вырезать надо было еще… Раньше были такие.
– Триша – это ваша…
– …сестра. Патриция. Та самая, чью передачу мы смотрели. Ну вот, поздравил нас. Мама пирог испекла его любимый, ванильный. Потом он взял машину, тот самый серый «Фасель Вегу», и уехал в город. Сказал, повидаться с друзьями. В поместье в тот вечер и на следующее утро он не вернулся, наверное, заночевал в гостинице, где у Кроуфордов был постоянно зарезервирован номер. А может, остался у приятеля…
Тут Самсон замолчал. Вздохнув, он опустил взгляд на фотографию Майкла, которую по-прежнему держал в руках, а потом с грустной улыбкой покачал головой и вдруг продолжил совсем про другое:
– Ох, и избалованный он был парень, слов нет… Единственный ребенок у таких родителей как леди Джейн и мистер Кроуфорд, наверное, не мог быть другим. Капризный, упрямый, иногда безрассудный. Но не злой. Честно говоря, я не знал никого добрее него. Притом, что язык у него был что жало, это верно. Но судить человека по его словам глупо, правда же? Судить стоит по его делам. Поэтому-то я и говорю вам – мой друг, Майкл Кроуфорд был добрым парнем, который к тому же любил своих родителей, хотя видит Бог, и вы поймете это чуть позже, они вовсе не были такими святыми, как могло казаться.
Вы простите, мистер Вукович, что я все не туда сворачиваю... Вы не беспокойтесь, я все расскажу по порядку и до самого конца, без утайки. Только вот мне кажется, что до того, как узнать все про ту самую ночь и следующее утро, вы должны понять, каким был Майкл Кроуфорд, каким я знал его. А хотите услышать, как я увидел его в первый раз? Об этом стоит услышать, поверьте!
Когда мои Па и Ма нанялись работать в поместье Кроуфордов шел пятьдесят второй год. Найти работу для черного садовника с семьей, да в таком шикарном поместье как «Килкенни Касл» было большой удачей. Еще большей удачей было то, что мою мать, Терезу, взяли работать на кухню, помощницей кухарки. Мне было десять в то время, и весь новый мир – огромный особняк, похожий на замок с картинки, великолепные лошади в конюшне, дорогие автомобили в гараже, полный дом прислуги – все это настолько меня захватило и очаровало, что я ходил как во сне. Даже то, что нам выделили большую комнату в доме для прислуги, и то, что оба родителя получили работу, все это произвело на меня куда меньшее впечатление.
Через месяц после того, как мы приехали, в «Замке» устроили большой праздник. Я знал, что у хозяев есть сын, мой ровесник, но он жил в школе-интернате для богатых белых мальчиков, и я ни разу его не видел. И вот оказалось, он приедет домой для того, чтобы отпраздновать свой десятый день рождения. В «Килкенни Касл» все стояло вверх дном, подготовка шла такая грандиозная, что мне уже не терпелось посмотреть на этого необыкновенного мальчишку, ради которого устроили такой шум.
Конечно, на сам прием я посмотреть никак не мог, входить особняк мне было запрещено. Но после того как гости насладились изысканным ужином, который, как рассказывала мама, был достоин каких-нибудь королевских особ, все приглашенные вышли на лужайку перед «Замком», стали пить коктейли и вести светские беседы. Я спрятался на дереве – рядом с «Замком» тогда рос огромный старый дуб, удобно расположился на ветке и наблюдал. Мне хотелось рассмотреть именинника и, если повезет, увидеть, какие подарки ему подарили. Ребята на конюшне говорили, что ему купили самую настоящую машину, прямо как у мистера Кроуфорда, только поменьше. И я тешил себя надеждой, что смогу рассмотреть это чудо. Но я видел только красивых белых леди в шикарных нарядах, их мужей в дорогих пиджаках, леди Джейн с бокалом в руке, мистера Кроуфорда, беседовавшего с каким-то важным господином с пышными усами, кажется, это был отец леди Джейн, которого все называли «милорд». Хозяйского сына нигде не было видно. И вообще это ничем не напоминало день рождения десятилетнего мальчика. Ни одного ребенка среди гостей я не заметил. В конце концов, я устал наблюдать за этим скучным сборищем и даже задремал. Меня разбудил испуганный женский крик. Кричала какая-то леди в зеленом платье. В правой руке она держала бокал с коктейлем, а левой показывала куда-то наверх, на крышу «Замка». Когда я посмотрел в том направлении, знаете, мистер Вукович, что я там увидел? Мальчишку, стоявшего прямо на самом краю деревянных лесов, которыми была убрана башня восточного крыла. Пацан стоял, вытянув руки в стороны, и, не отрываясь, смотрел вниз на гостей. Толпа охнула и притихла. У леди Джейн случился обморок. Потом мистер Кроуфорд и еще один господин быстро поднялись наверх, хозяин о чем-то побеседовал с сыном, и тот наконец согласился отойти от края.
Конечно, вам сейчас хочется спросить, зачем он это сделал? Ну, в тот момент, я подумал, что он просто чокнутый. Но потом, когда я узнал его получше, понял, что хотя я и оказался прав, и он точно был порядочный псих, его можно было понять. А сейчас я думаю, что на его месте я, возможно, забрался бы на крышу гораздо раньше. Лет в пять. В общем, целых полгода до дня рождения пацан умолял родителей устроить ему детский праздник, такой, о котором ему рассказывал товарищ по школе. Чтобы в гости пришли дети, чтобы можно было есть сладкого сколько влезет, чтобы потом с криками носиться по саду, пачкаться и все такое. Вы удивитесь, но у мальчика, у которого, по моему разумению, было все, чего душа пожелает, ни разу в жизни не случилось самого обычного детского дня рождения. Родители, выслушав, пообещали устроить ему праздник, о котором будут долго говорить, и пообещали, что ему понравится, и что он будет в самом центре внимания. Но дело в том, что это был первый прием в только что достроенном особняке, и для его родителей он имел большое значение. Поэтому в гости был приглашен чуть не весь высший свет Вермонта, а чтобы именинник не расстраивался, ему подарили тот самый почти взрослый автомобиль – маленькую копию «Ягуара», на которой можно было ездить, крутя педали.
Но Майкл Кроуфорд не был бы собой, если бы не настоял на своем. Ему пообещали, что он будет в центре внимания в свой десятый день рождения. И он там оказался, в самом центре. На краю крыши. Кстати, в результате пару дней спустя вдобавок к маленькому «Ягуару» у него появился пони и новая игрушечная железная дорога, которая занимала целую комнату, и там были деревья, маленькие овцы на лужайках вдоль путей и все такое…
Скажете, с жиру пацан бесился? Вертел родителями, как хотел? Что ж, будете правы, если так подумаете. Ну конечно, не хотел он прыгать. Своего хотел добиться, и он это сделал. Но, будем справедливыми, родителей-то он видел только на каникулах, с самого детства жил в школах да пансионатах вдали от дома. И какими бы они ни были, отца с матерью он очень любил и скучал по ним постоянно. И что он получил в свой день рождения? Толпу разряженных теть и дядь, которые не обращали на него никакого внимания, а только пили коктейли и обсуждали новый дом.
Автомобиль свой игрушечный, кстати, Майкл разобрал в первую же неделю. Интересно ему было, как он устроен. Два года тот у него в отцовом гараже хранился, пока Майкл не додумался, как его обратно собрать. Наверное, с той поры он в машины и влюбился. А на пони он меня учил верхом ездить. Там около этого Принца… так животинку звали… мы и познакомились. Меня приставили к лошадке, убирать за ним, да гриву чесать. Майкл пришел в конюшню, посмотреть на подарок, и услышал, как я с этим пони разговаривал, пока челку ему расчесывал. Мы разговорились, и Майкл узнал, что я верхом никогда не ездил, пообещал, что научит. Так вот оно все и началось…
Самсон замолчал ненадолго и, вздохнув, посмотрел на внимательно слушавшего Грегора.
– Вы, наверное, удивляетесь, зачем я вам это все рассказываю? С чего вдруг решил поделиться сокровенными воспоминаниями с первым встречным? – мистер Уолтон покачал головой и невесело усмехнулся. Вукович в ответ промолчал, понимая, что ответа тут не требуется, а самая лучшая тактика сейчас – молчать и слушать.
– На то у меня две причины. Первая весьма эгоистичная. Давно я не встречал человека, с кем бы я мог побеседовать об этом. Отец мой, когда был жив, мог говорить только о своей работе. Ма тоже не в счет. Ей я надоел с разговорами на эту тему еще лет двадцать назад. А кроме нее… Вы знаете, после того, как Майкл пропал, в «Килкенни Касл» все стали вести себя так, будто его нет. Нет и не было. Не было у Кроуфордов сына по имени Майкл. Вернее, был, а потом резко перестал существовать. Как страницу из книги вырвали. Так бывает, нет? А у них вот именно так и приключилось. Даже фотографий в доме не найдете. А раньше все стены были увешаны. «Майкл в коляске», «Майкл учится ходить», «Майкл впервые верхом», «Майкл в первой школьной форме», «Майкл – капитан школьной команды по футболу», «Майкл и его первая машина»… Ну, понимаете? А с того Рождества… Будто ластиком стерли.
И прежде чем вы узнаете, что было дальше в ту ночь в шестьдесят третьем, я хочу сказать пару слов о нашей с ним дружбе. Не знаю, мистер Вукович, понимаете ли вы, насколько необычной она была. То, что он был сыном очень богатых родителей и единственным наследником еще более богатого деда, а я был прислугой, сыном садовника и кухарки – это одно дело. Это еще полбеды, так сказать. А вот то, что я был черным, а он – белее некуда, вот это, как говорит моя матушка, «ни в какие ворота не лезло». Немыслимое было дело в то время. Не верится? Головой качаете… Вы – человек молодой, мало что про это слышали, наверное… Школы для нас были отдельными, сидеть в присутствии белого считалось оскорблением, места в автобусах для «цветных» были за специальной перегородкой. Черному парню с белой девушкой заговорить было страшно – барышня могла и полицию кликнуть. А черной прислуге, чтоб вы знали, не во всех домах разрешалось на кухне к еде прикасаться. Некоторые белые леди считали, что черные прикосновением разносят заразу. Слава богу, леди Джейн и ее муж не из таких были, но, тем не менее, особой свободы хозяева нам не давали. Мы должны были знать свое место. И мы знали. Вернее, мои родители. Они и не жаловались ни на что. Для них жизнь была прекрасна – есть работа, есть крыша над головой. У них был свой мир, в котором белые люди жили своей жизнью, а черные – своей. Задумываться на эту тему они не любили, просто выполняли свою работу. Но вот я… У меня с этим всегда были… проблемы.
Самсон горько усмехнулся.
– Не понимал я всей этой ерунды. Все думал, чем же я отличаюсь так сильно, что не могу ходить в школу с белыми пацанами, из таких же простых семей как моя, или в церкви сесть где-то еще, кроме скамейки с табличкой «для цветных»? Те же голова, руки-ноги. Ну цвета другого, так что ж с того? Мне также больно, грустно, весело, холодно и жарко, как бывает белому мальчику. И если мне нос расквасят, то кровь у меня такая же красная бежит, как у белого. Ну и где же справедливость, я вас спрашиваю?
Грегор молча покачал головой, боясь сказать что-то не то.
– Вот именно. Не было ее. И самое смешное, что на этой почве мы с Майклом и сблизились. При всей избалованности, была у него одна черта, из-за которой он, повзрослев, бывало, и в неприятности попадал. Очень он эту справедливость любил. И также как и мне казалось ему, что все это деление на «белых» и «цветных», придуманное дураками-взрослыми, дикость и явная несправедливость.
Мистер Уолтон вдруг рассмеялся, запрокинув кудрявую седую голову.
– В общем и целом, Майкл Кроуфорд, считавший черного мальчишку-прислугу самым близким другом, был немного не от мира сего в этом вопросе. Но понимал, однако, что у моих родителей могут возникнуть неприятности, если его мать с отцом узнают, что мы с ним общаемся на равных. Поэтому наша дружба была секретом. Ну, со временем все, разумеется, о ней узнали. Но нам тогда уже лет по восемнадцать стукнуло. А там и времена немного изменились… И к тому моменту были мы кореша, не разлей вода, неразлучные приятели. Ну, неразлучные, конечно, насколько время позволяло. Ведь почти весь год Майкла в поместье не было – сначала школа, потом колледж, а позже Вест Пойнт. Но когда он приезжал на каникулы – всё, только нас и видали.
Была у нас с Майклом Большая Тайна. Мы с ним играли в банду Джесси Джеймса. Он, разумеется, был Джесси, а я – Френк и вся остальная компания. Мы устраивали набеги, грабили воображаемые банки, поезда и просто всяких богатеев, а потом раздавали все бедным. Эту идею Майкл у английского Робин Гуда позаимствовал. Все у нас было как полагается: в укромном месте, в лесу недалеко от поместья, мы устроили «логово», куда прятали воображаемое «награбленное» и где устраивали пиршества (вполне себе настоящие, если удавалось стянуть с кухни сладкий пирог и банку компота). И лошади у нас были всамделишные. Сначала мы брали на конюшне пони, Принца и Тихоню. Правда, они мало на скакунов походили, но все же лучше, чем на палках верхом, да? А потом как подросли, настоящих лошадей…
Самсон снова вздохнул и, сделав паузу, посмотрел на Грегора.
– Простите, мистер Вукович, что я столько вам наболтал… До этого момента я, кажется, не понимал, как мне его не хватает… Сейчас вот рассказываю вам, а сам вижу, как мы с ним крадемся ночью к окнам кухни, что на задний двор выходят, тихо поднимаем раму… мы знали, какое из окон можно легко снаружи открыть… лезем внутрь и тихо крадемся в кладовую, куда моя мать прятала сладкий пирог для завтрака прислуги… В общем, первая причина моих таких пространных воспоминаний вам понятна, надеюсь. Скучаю я по нему. Старый уже стал, седой весь, а видите, получается, скучаю по человеку, которого тридцать три года не видал… Э-хе-хе… Ладно, хватит мне вас мучать, вернемся к той проклятой ночи.
Я вам сказал, что есть две причины, что я так подробно о Майкле. Так вот вам вторая. Я точно знаю, что он этого не делал.
Грегор навострил уши. Самсон же, вдруг замолчав, нахмурился и уставился взглядом куда-то за окно, где виднелась одна из башен «Замка».
– Не делал… чего? – осмелился переспросить Вукович.
– Чего не делал? – чуть помедлив, ответил Самсон, – А знаете что? Давайте-ка я вам лучше про следующее утро сначала... Помучаю вас еще немного в неведении. А про ночь… К ночи мы еще вернемся, не волнуйтесь! Так вот, часов в десять утра отправился я в «Замок», чтобы почистить камин в библиотеке, который вдруг задымил. Вообще не моя это была работа, я к тому времени уже старшим помощником садовника, своего отца то есть, служил. Но к Рождеству несколько работников получили выходные, и прислуги в доме осталось мало, да и работы у садовника зимой куда меньше. Вот меня и попросили помочь.
Как только я вошел в дом, сразу понял – что-то не так. Горничные шушукаются с испуганными глазами, мать тесто месит и на меня не смотрит. Спрашиваю, что произошло. Обокрали, говорят, хозяев. И рассказывают, что сами узнать успели. Генерал утром приехал, в кабинет к себе пошел и видит, что там все вверх дном. Ящики стола вывернуты, все по полу разбросано, а самое главное сейф потайной, что за картиной был оборудован, нараспашку стоит и пустой совершенно.
Что я про все это подумал тогда, я вам пока говорить не буду, Грегор. Послушал я эти разговоры и оправился в библиотеку камин чистить. И там услышал разговор, происходивший у генерала в кабинете. Такая штука с этими каминами – если в одной комнате рядом с камином кто-то разговаривает, то в другой все прекрасно слышно. Говорили двое: сам мистер Кроуфорд и, как я понял потом, леди Джейн. Но сначала я слышал только хозяина. Не буду дословно пересказывать, что услышал. Передам вкратце.
Генерал рассказал жене, что рано утром он приехал в поместье. У ворот он перекинулся парой слов с Уолтером, привратником и сторожем. И тот сообщил, что чуть за полночь, когда он вышел на обход, перед центральными воротами стоял серый «Фасель Вега» мистера Кроуфорда младшего. Привратник значения этому факту не придал, решил, что молодой хозяин приехал поздно ночью в «Замок» и вошел в поместье через «охотничью калитку». Так мы называем небольшие воротца недалеко от центральных, через которые хозяева, бывает, выходят осенью в лес к реке уток пострелять. Калитка незаметная, скрытая густым ельником, знают про нее немногие, и замка на ней нет. Вот Уолтер и подумал, что Майкл не захотел никого беспокоить поздно ночью и поэтому воспользовался той самой калиткой. Во время обхода Уолтор заметил следы у центрального входа и свет в окне кабинета. Это было в половину первого ночи. Когда он возвращался к своему коттеджу у центральных ворот, успел разглядеть как мистер Кроуфорд младший садится в свою машину.
Когда после разговора с привратником генерал вошел в дом и прошел к себе в кабинет, он увидел, что… В общем, то, о чем болтали слуги, оказалось правдой. Ящики стола выпотрошены, сейф пуст.
Тут я впервые услышал голос хозяйки. Она спросила мужа «С чего ты решил, что это он?». Тот ответил что-то вроде «ты же понимаешь, после того, что стало известно вчера вечером, это весьма логичный вывод». Затем сказал, что сейф был не взломан, а просто открыт. Майкл наверняка знал комбинацию, предположил генерал. Но все это были, если можно так выразиться, косвенные улики. Однако, к большому сожалению, было еще одно обстоятельство, которое не оставляло никаких сомнений в том, что все это дело рук их сына.
Оказывается, тот оставил записку.
Видимо, в этот момент генерал показал записку жене, потому что я услышал, как она прочитала «Думаю, это будет справедливо» и тут же с недоумением спросила мужа «Что это? Что все это значит, Питер? Что он хотел этим сказать?». Генерал ответил, что понятия не имеет. И тут же прибавил, что после того, как он узнал, что его сын украл из банка украшения собственной матери, он уже ничему не удивляется. Наверняка те деньги, что были в сейфе тоже пойдут на какие-нибудь коммунистические нужды. Потом он что-то еще сказал жене, я не расслышал, что именно. Только леди Джейн в ответ тут же вскрикнула «Нет! Только не моя Исида!». Что это значило, я до сих пор не уверен, наверное пропало что-то весьма ценное. Потом мадам спросила, что муж намеревается делать. Собирается ли он, к примеру, вызвать полицию. Генерал возмущенно упрекнул ее, мол, как она могла подумать, что он хочет сдать властям собственного сына, и сообщил, что конечно не намерен ничего подобного делать, хотя следовало бы наказать мерзавца. Тут леди Джейн не выдержала и заплакала.
– Вот так, мистер Вукович, – подытожил Самсон, – Оказалось, мой друг не только опустошил сейф собственного отца, но накануне украл из банка драгоценности матери. Как вам такая история?
Грегор некоторое время молча смотрел на мистера Уолтона. Это ли имела в виду леди Джейн, сказав, что прошлое лучше не ворошить?
– Но вы сказали, «он этого не делал». Значит, сами вы в ту историю не поверили.
– И вы не поверили бы, Грегор, – с хитрой улыбкой кивнул Самсон, – если бы вы знали Майкла так, как я его знал. И если бы той ночью видели то, что видел я.
...продолжение следует.
@темы: неизбежность
-
-
17.09.2014 в 18:12-
-
18.09.2014 в 13:06-
-
18.09.2014 в 21:33-
-
24.09.2014 в 15:32-
-
15.12.2014 в 22:26Читала «Неизбежность» как оридж, мне показалось, что в ффике собран богатейший материал для целой детективной книжки. Множество героев, разноплановые характеры, острые противоречия, своеобразные затыки у каждого, многоходовые комбинации, погони и приключения – вы сплели интересный клубок из страстей и действий. Для каждого показали его собственную правду. Также вы подняли и социальные вопросы. Какой бы толерантной ни была политика в отношении геев в Европе, на бытовом уровне, на улице случаются множество неприятностей. То же касается и чернокожих, и мытарств детей при жестоких родителях.
По чести, две последние полные части как-то немного затмили начало, особенно «Джона», но тот момент со щенком – некий вариант апофеоза войны, - силён до дрожи. Также запомнился грустный, но с озарением разговор Майкла и Шерлока у пруда.
Вообще, в ффике отлично удалась атмосфера, сразу чувствуешь место, где находишься: дом детства братьев Холмс, хорватское застолье, яхта в тёплом, летнем море, английский замок в Вермонте, зимний Париж, дополненное мелочами, такими как толстый селезень, коты, Нива (!), чайная чашка, кленовый сироп, пять с половиной этажей... Цвет, запах, звуки, топографические подробности - всё это создаёт настроение, делает эти мгновения выпуклыми, настоящими. В них погружаешься без проблем, и выныривать не хочется. Когда я писала свой единственный макси, мне нравилась работа с мелочами, с картами городов, местностей, с модой, техникой, музыкой, нравами того времени – засасывает))
Царапнула глаз одна логическая нестыковка. При описании детства Ангела, мне кажется, немного напутали с возрастом в одном месте. Но надо перечитать, может, я ошибаюсь.
Также показался несколько романтизирован безжалостный делец и олигарх мсье Оди. Хотя он в таком возрасте, что, наверное, может позволить себе побыть чуточку альтруистом и потерять немного миллионов, но… не знаю.
Отдельное спасибище за Алези – единственное имя, которое мне было отлично известно на том междусобойчике у Оди. За элегантного Алези я никогда не болела, но всегда уважала его, как гонщика горячо любимой, непростой, раздираемой команды.
И я очень надеюсь, что Майкла таки взаправду отпустили из джеймсовбондов, потому что на деле, это, я думаю, сделать невозможно. Но опять же, он оказал мимишникам колоссальную услугу, так что под колпаком, может, держать его не будут, просто приглядывать.
В новой части сперва оторопела, с чего Грег ринулся искать Кроуфорда, пока не сообразила, что это имя – единственное, что он знает о своём знакомце, которого спас от Инквизитора. Теперь интересно, куда всё-таки подевался настоящий Майкл Кроуфорд. И я думаю, он легко выведет Грега на Майкрофта.
Стремлюсь закруглить своё многословье и ещё раз выразить восхищение вашей работой, пожелать вам вдохновения, терпения и равновесия между фантазией и воплощением в форму.
И позвольте постоять в уголке в ожидании продолжения))
Спасибо ещё раз.
-
-
26.01.2016 в 20:05-
-
27.01.2016 в 13:18-
-
03.02.2016 в 19:27-
-
08.03.2016 в 18:08